Реакция Чиркова расстроила еще сильнее: он не понял, как я его уронил, и сообразил, что проиграл, только секунды через три-четыре после того, как оказался в безвыходном положении! Впрочем, обижаться или изображать, что этот проигрыш был случайным, даже не подумал — восторженно выдохнул, что моя атака была безумно быстрой, и заявил, что не хотел бы попасть под нее же, но под всеми усилениями.
— Как я понимаю, бросковую технику и защиту от нее вам ставили по остаточному принципу, верно? — спросил я, разомкнув захват и выкатившись из-под Антона.
Он подтверждающе кивнул, а Егор Лемешев расстроенно добавил:
— Нас заточили на предельно жесткое задержание Одаренных — дали соответствующий арсенал умений, научили им пользоваться и заставили вбить в подсознание всего несколько боевых связок. Так что в борьбе и чистой рубке мы тебе, пожалуй, не соперники.
— Тогда предлагаю порубиться по тем правилам, к которым привыкли вы.
Тут подал голос Павел Демьянович:
— Ксения Святославовна вас, конечно, реанимирует. Но… на развалинах коттеджа. А этого я не допущу. Поэтому пока деритесь по этим же. И ждите возможности поработать в зале с нормальной защитой…
Глава 36
6 января 2513 по ЕГК.
…Откровенно говоря, заканчивая утреннюю тренировку, я был уверен, что на берегу нас уже ждет приличная толпа. Поэтому убедил себя не злиться на любительниц поболтать, настроился на неминуемую потерю времени и… ошибся — в тот момент, когда мы выбежали из коттеджа, на пляже не было ни души. Настроение мгновенно рвануло вверх, поэтому к лежаку я подлетел довольным до невозможности, скинул халат и шлепки, в темпе спустился к линии прибоя, разогнался, прыгнул в воду и пронырнул метров двадцать. А когда всплыл на поверхность, подождал подплывающую Ольгу и довольно ухмыльнулся:
— Двое жаворонков уехали к месту службы, а их девушки, судя по всему, классические совы, то есть, без особой нужды до обеда не просыпаются…
— Сегодня проснутся к одиннадцати… — уверенно сообщила Кольцова, заметила, что я вопросительно выгнул бровь, и улыбнулась: — Собираются в город. На косметические процедуры. К тринадцати тридцати. А собираться быстро не умеют.
— Приглашали? — поинтересовался я, вовремя вспомнив о наблюдениях Дайны.
Девушка утвердительно кивнула:
— Да. Лариса. Но я отказалась.
— Зря: в ней, Дарье и Юлии гнили, кажется, нет. Ну, и почему бы тебе не сойтись с этой троицей поближе? Опять же, они, в отличие от тебя, прекрасно знают, какие именно процедуры стоит делать в салонах красоты, а какие — нет. Поэтому помогут разобраться в этой грани вашей жизни
Оля заколебалась и добавила еще один аргумент против этой идеи:
— После процедур они собираются устроить большой набег на магазины. Прикупить шмотье из новых коллекций на весну и лето.
— И что тебя смущает в этом вопросе? — ехидно усмехнулся я. — Такого шмотья у тебя, насколько я знаю, пока нет; денег, вроде как, хватает; девчата одеты со вкусом, значит, помогут и тут. Ну, и что тебя держит дома?
Кольцова немного поколебалась и сказала правду:
— Я — деревенская. И могу не вписаться в эту компанию.
— Ты добытчица, единственная напарница самого успешного молодого добытчика Империи и Поставщик Двора Его Императорского Величества! — довольно жестко заявил я. — А еще, помнится, собиралась стать Хищницей…
Она задумчиво расфокусировала взгляд, проплыла метров десять молча, а затем решительно тряхнула головой и снова посмотрела мне в глаза:
— Ты прав: вживаться в новое общество желательно в благожелательной компании, а эта троица относится ко мне с уважением. Какую машину я могу взять?
— Они наши, Оль! — напомнил я и добавил: — Но ехать на «Порыве» не стоит: он — рабочая лошадка. А в «Стихию» всю вашу толпу не запихнешь. Что остается?
— Спасибо… — благодарно улыбнулась она, ласково дотронулась до моей руки и задала еще один смешной вопрос: — А какую сумму я могу потратить на шмотки?
Я рассмеялся:
— А я откуда знаю? Ты при мне с нарезки еще не срывалась…
Тут Кольцова весело хихикнула, немного поугрожала своими талантами в этой области, а потом перестала валять дурака и грустно улыбнулась:
— С тобой здорово. И я счастлива. Очень-очень…
Грусть, вне всякого сомнения, вызванная воспоминаниями о «прошлой жизни», прошла во время традиционного «буйства» в душевой кабинке, так что во время завтрака Оля сияла, как маленькое солнышко, ухаживала за мной-любимым, и много шутила. С десяти до двенадцати вместе со мной убивалась в спортзале, раскачивая воздушные ступени. А после того, как я вытащил из шкафчика кусочек аструма, чтобы заняться развитием невидимости, нехотя заявила, что ей пора начинать собираться,