Никакого надрыва в ее состоянии я не чувствовал, вот и не стал лезть с вопросами — рулил по пробкам в сторону «Золотого Кольца», слушал монолог Дайны, описывавшей особо забавные ситуации, случившиеся в «Тереме», но по какой-то причине не замеченные нами, и любовался архитектурой зданий, проглядывавших сквозь дождь. Какой ассоциативный ряд плавно переключил меня из созерцательного в аналитический режим, честно говоря, не запомнил. Но в какой-то момент заметил, что сравниваю Кольцову со своими бывшими. И ни разу не в пользу последних. А еще радуюсь тому, что уроженка Надежды оказалась настолько не меркантильной особой, что впечатлила даже Дайну. Потом еще раз вспомнил кое-какие моменты процесса примерки украшений, предлагаемых «главным экспертом рода» по ювелирке, моде и стилю анклава, еще раз погордился собой, выбравшим в напарницы настолько достойную личность, и захотел порадовать Ольгу чем-нибудь еще. И пусть вечерние пробки заставили отложить реализацию пары интересных задумок на субботу, настроение улучшилось еще немного.
Короче говоря, в подземный гараж гостиницы я въехал, улыбаясь своим мыслям, неспешно припарковал «Стихию» метрах в пятнадцати от прежнего места, оказавшегося занятым, «выстрелил» собой наружу, обошел машину, открыл пассажирскую дверь и помог все еще задумчивой девушке выбраться из спортивного кресла. А через несколько мгновений услышал изумленный возглас, мгновенно переключивший в боевой режим:
— Да ладно, не может быть: наша доярка в наряде «куколки»!
«Баффы» обновились сами собой. За мгновение, потребовавшееся для того, чтобы навестись на голос. А затем я ушел в рывок, возник слева-сбоку от сально улыбающегося пухляша лет тридцати двух,
как раз заканчивавшего следующую фразу, и насадил его щекой на угол двери черного «Перуна». Телохранители пьяного урода дернулись уже после того, как их подопечный взвыл. И замерли, заметив, КАК я перехватил голову купчишки, верещащего от боли.
Впрочем, предупреждение для самых героев я все-таки озвучил:
— Дернетесь — сверну ему шею.
— Не дернемся… господин! — твердо пообещал тот, который покрупнее. И первым сделал три шага назад, выполнив следующее требование. В общем, выяснять, с чего это вдруг пухляш решил покончить жизнь самоубийством, я начал в очень комфортных условиях:
— Вы только что смертельно оскорбили мою даму и меня. Назовите хотя бы одну по-настоящему вескую причину сохранить вашу никчемную жизнь.
Как ни странно, первый и достаточно связный вариант ответа прозвучал практически сразу:
— Я обознался, готов извиниться и не держу на вас зла!
— Врет! — холодно усмехнулась Кольцова, величественно «подплыв» к нам и посмотрев на мою жертву сверху вниз. — Это Мигунов Сергей Ильич, второй сын владельца фермы, на которой я когда-то работала, и человек, раз семь пытавшийся меня купить, четырежды пробовавший взять силой и в день моего увольнения прилюдно пообещавший, что я все равно стану «куколкой». Причем не только его, но и всех мужчин рода Мигуновых.
— Значит, и вопрос о… хм… стоимости услуг прозвучал не по ошибке, верно? — «на всякий случай» поинтересовался я и брезгливо выпустил из рук обмочившееся тело. А для того, чтобы его горе-охраннички не понаделали глупостей, «вырастил» перед ними внушительный частокол. Благо, материал покрытия пола был просто создан для использования навыков Земли.
В этот момент к веселью подключилась Дайна и шустренько описала коридор возможностей, даруемых Уголовным и дуэльным кодексами анклава. А после того, как я «кивнул своим мыслям», озвучила первую фразу из добрых пятнадцати-шестнадцати, в конечном итоге загнавших господина Мигунова в полную, не побоюсь я этого слова, задницу:
— Господа, предупреждаю, что камеры моей «Стихии» постоянно пишут и картинку, и звук, так что советую сделать то же самое…
…В номер мы вернулись только в одиннадцатом часу вечера, то есть, уже минут через пять после того, как Сергей Ильич прилюдно принес нам глубочайшие извинения, его папаша внял увещеваниям личного юриста и перечислил Оле виру за все «проступки» непутевого сына в размере четверти миллиона рублей, а я нехотя согласился не вызывать протрезвевшего урода на дуэль до смерти, не подавать на него в суд и не выкладывать в Сеть запись с «фиаско».
Пока «я» искал жучки, Кольцова стояла у окна и невидящим взглядом смотрела вдаль. Зато после того, как я свернул программу и сообщил, что за время нашего отсутствия нам ничего не «подсадили», подошла поближе и поймала мой взгляд: