К этому времени вечерние пятничные пробки практически рассосались, так что до поворота к самому престижному ночному клубу для простолюдинов доехали от силы минут за двенадцать-пятнадцать. И встряли. В огромную очередь из машин приблизительно той же ценовой категории, что и наша. Вот и ползли к парковочному месту, арендованному после покупки билетов, как бы не полчаса. Откровенно говоря, я бы не удивился, окажись оно занятым, но все обошлось — мы загнали нашу красотку между ярко-розовой «Ариадной» и серебристым «Коршуном», выбрались из салона и вальяжно двинулись ко входу в ближайший лифтовый холл.
Там оказалось людно: компания из четырех парней чуть постарше меня и аж семи расфуфыренных девиц помоложе ждала кого-то еще. При виде Оли первые, довольно шумно обсуждавшие пьяную драку на вечеринке какого-то Семы, заинтересованно уставились на мою напарницу. Вторым это, конечно же, не понравилось, так что Кольцова была осмотрена еще и «соперницами». Как водится, придирчивее некуда. И… признана аристократкой, невесть с чего заявившейся в заведение не своего уровня!
Делиться этими разведданными со своей спутницей, «не заметившей» ни толпы, ни оценивающих взглядов, я не решился, хотя, признаюсь, так и подмывало. Но «эксперты» по женской красоте, шмотью и ювелирке стояли очень уж далеко и делились мнениями настолько тихо, что я, в отличие от микродрона Дайны, не разобрал ни одного слова. Вот и страдал. До тех пор, пока мы не вышли из кабинки в огромное фойе, забитое веселящимся народом. А там, оценив стоимость нарядов, манеру держаться и, конечно же, выражения лиц детишек из очень богатых семей, почему-то решил, что Ольге не помешает моральная поддержка. Поэтому чуть-чуть замедлил шаг и склонился к ее ушку:
— Солнце, это зайчики и белочки, выросшие в тепличных условиях и считающие, что гордо задранный нос, грозно сведенные брови и надутые щеки могут хоть кого-то испугать…
Девушка равнодушно пожала плечами, поймала мой взгляд и выдала на удивление серьезный монолог:
— Да мне на них плевать: я приехала в этот клуб только для того, чтобы как следует оторваться на пару с тобой, сбросить накопившееся напряжение и набраться сил перед следующей тренировочной неделей в Пятне. Кстати, до гибели родителей я обожала быстрые танцы и терпеть не могла медленные. А сегодня намерена распробовать еще и это удовольствие. В общем, имей в виду, что с танцпола мы уйдем только под утро…
Глава 13
19 ноября 2512 по ЕГК.
…Не знаю, как Ольге удалось абстрагироваться от мыслей о погибшей сестре, но с половины первого ночи и до четверти шестого утра я ощущал себя участником танцевального марафона. И — что самое удивительное — искренне наслаждался каждым мгновением этого безумия… даже несмотря на то, что музыка, по моим меркам, была, мягко выражаясь, так себе. Впрочем, я ее толком и не оценивал. Ибо бездумно делил на две категории — позволяющую беситься, и ту, которая отключала голову чуть ли не раньше, чем Кольцова ловила мой взгляд, делала шаг навстречу и оказывалась в объятиях. Поэтому вступительные проигрыши первой действовали на сознание, как забористый стимулятор, а вторая… вторая заставляла растворяться в непривычном, но невероятно приятном ощущении правильности происходящего. Видимо, поэтому мои ладони не сползали на аппетитные ягодицы напарницы, губы не пытались обжечь ее шею горячим поцелуем, а по рукам и спине не пробегали стада мурашек при каждом случайном касании упругой груди. Зато я упивался эмоциональной близостью и чувствовал, что Оля млеет от того же.
Если бы не регулярные попытки других посетителей клуба разбить нашу пару, то было бы совсем хорошо. А так в среднем раз в пятнадцать-двадцать минут приходилось посылать куда подальше желающих потанцевать с Кольцовой и раз в час — страждущих обаять меня. Что здорово бесило. Несмотря на то, что мгновенное переключение моей дамы в режим холодной и высокомерной аристократки, а меня — в боевой, отпугивало большинство страдальцев.
В общем, когда солист музыкальной группы «Кристалл», отжигавшей на сцене,
вдруг заявил, что их выступление закончено, поблагодарил публику за теплый прием, попрощался и свалил за кулисы, я неслабо обломался. Ибо был на подъеме и даже не думал о том, что эта ночь когда-нибудь закончится. А после того, как толпа на танцполе начала стремительно редеть, расстроено вздохнул и услышал раздосадованный голос Кольцовой: