Но мой интерес не шел ни в какое сравнение с чувствами, которые этот шедевр вызывал в Кольцовой. Что, в общем-то, не удивляло. Ибо я своими глазами видел фотографии ее погибшей сестры, лет в шестнадцать перекрасившейся точно в такой же оттенок, и понимал, что года через два-три Инна должна была стать точной копией этой грустящей красотки.
Почувствовав мое прикосновение, напарница сбросила марево, которое не снимала в принципе, переплела наши пальцы, уперлась коленом в мое бедро и виновато вздохнула:
— Я в порядке, Игнат. Просто засмотрелась и вспомнила прошлое. В этот раз приятное.
— И не захотела возвращаться в настоящее? — невесть с чего спросил я и получил не тот ответ, которого ожидал:
— Знаешь, последние года три перед гибелью родителей я считала себя самой несчастной девчонкой на Надежде. Ведь они любили сестру намного сильнее, чем меня, не уделяли мне столько времени, сколько требовала душа, загоняли домой ровно в десять вечера, категорически запретили гулять с самой отвязной компанией нашей деревни и так далее. После того, как мне пришлось взвалить на свои плечи ответственность за Инну, настоящее стало потихоньку открывать глаза на «несчастное прошлое». Первая же неделя самостоятельной жизни помогла понять, почему папа с мамой, вернувшись с работы, брались за домашние дела, а не бросались развлекать меня. Где-то месяцев через восемь, когда за растление несовершеннолетних арестовали и посадили всех парней из компании, частью которой я мечтала стать, я поняла, от чего меня уберегли родители. А потом вдруг задурила сестренка, которой захотелось свободы и независимости, и этот бунт помог увидеть аналогичный, но мой, со стороны. Таких «прозрений» было много, так что я постепенно избавилась от большей части розовых очков и научилась ценить то, что у меня есть. Поэтому теперь наслаждаюсь каждым мгновением настоящего, которое ты мне подарил, очень неохотно его покидаю и с радостью возвращаюсь. В общем, я действительно в порядке и… и изнываю от желания побыстрее уйти в Пятно, чтобы стать еще чуточку сильнее!
— Маньячка… — мягко улыбнулся я, дождался подтверждающего кивка и ответил на завуалированный вопрос: — Мои планы не изменились: сразу после обеда мы сгоняем в Лукоморье за продуктами, потом соберем рюкзаки, часик-другой поленимся и завалимся высыпаться перед долгой дорогой…
…Поездка в «Бессонницу» и обратно прошла без каких-либо эксцессов. Сборы — тоже. Но стоило нам с Кольцовой разобраться с делами и обсудить самый первый вариант расслабления, как мне позвонил глава рода Докукиных. Никакого желания общаться с этой личностью у меня не было, но оставлять вопрос с вирой в подвешенном состоянии было нерационально, поэтому я принял звонок, вежливо поздоровался и превратился в слух.
— Добрый вечер, Игнат! — поприветствовал меня старый интриган и вроде как похвалил: — Я смотрю, вы не теряете времени впустую и обзаводитесь серьезными связями аж в самом Новомосковске?
— Стечение обстоятельств… — честно признался я. Потом заметил в глазах Ольги искорки любопытства, плюхнулся на диван, жестом поманил ее к себе и продолжил прерванный монолог: — Придумал еще один способ «раскачать» слишком уж медленно возвращающуюся память, настроил планов, отправился в столицу на три дня и, как обычно, вляпался в очередную историю.
— … из которой, как обычно, выкрутились с неплохим прибытком, верно?
Я мысленно хмыкнул, приобнял напарницу, привалившуюся к плечу, и вздохнул:
— Меня загнали в угол. Пришлось выкручиваться.
— У вас, определенно, получилось! — хохотнул аристократ и посерьезнел: — Теперь, когда ваше имя на слуху у всей молодежи Империи, а черная «Стихия» стала символом неудержимости, и проблем с набором постоянных клиентов не будет. Впрочем, теперь, когда вы заинтересовали саму Ксению Станиславовну Веретенникову, искать альтернативные каналы сбыта высокоранговых Искр, по сути, не обязательно: одно слово этой целительницы — и вся ее клиентура станет вашей…
— А ему-то какое дело? — сварливо поинтересовалась Дайна, повторив мои мысли по этому поводу, от Ольги потянуло нешуточным возмущением, а Докукин и не думал замолкать:
— Знакомство с Ольгой Максимовной Максаковой тоже не будет лишним — ректор НАИ заслуженно считается одной из влиятельнейших аристократок Империи, соответственно, ее слово может открыть для вас очень многие двери.
— Мне были нужны всего одни… — стараясь не злиться, сообщил я. — И они уже открылись: я познакомился с дипломными работами выпускников Академии Искусств разных лет и полностью удовлетворен. А просить открывать себе другие двери не собираюсь.