— Зря: да, вы, потомственные добытчики, занимаете нишу вне сословий, но даже самые уважаемые представители ваших родов обретают хоть какой-то вес в высшем свете страны только с помощью по-настоящему влиятельных аристократов и в их свите.
— Возможно… — не стал спорить я. — Но в данный момент я решаю задачи, которые считаю не в пример более важными, чем обретение веса в высшем свете: ищу родных, делаю все возможное, чтобы вернуть память, вкладываюсь в развитие напарницы и в меру имеющихся возможностей создаю фундамент для самостоятельной жизни. На тот случай, если мои поиски родных по какой-либо причине не увенчаются успехом.
Доказывать, что обретение веса в высшем свете Империи не в пример важнее всего вышеперечисленного, Харитон Павлович, слава богу, не стал. Зато воспользовался фразой про фундамент и спросил, проконсультировался ли я юристом Императорского банка. Тут я и разошелся:
— Да, проконсультировался. И даже досконально разобрался в причинах его совета не соглашаться на ваше предложение…
— Не соглашаться? — неприятно удивился аристократ.
— Вы не ослышались… — мысленно хохотнув, подтвердил я. И объяснил, что в этих «льготах» не так. Открытым текстом: — Ваше предложение поставит меня в уязвимое положение перед Законом и создаст море возможностей для шантажа. Ну, и зачем мне такое счастье?
Тут Докукин закосил под дурачка — вроде как расстроился и спросил, уверен ли я в адекватности юриста, а после того, как получил утвердительный ответ, попросил при первой же возможности заглянуть к нему в поместье, поделиться полученной информацией и обсудить еще один вариант виры.
Я пообещал заглянуть в первых числах декабря, достаточно уклончиво ответил еще на несколько вопросов о моих отношениях с Веретенниковой и Максаковой, попросил передать Александре Ярославовне благодарность за теплые слова в мой адрес и с большим трудом дождался завершения разговора. А после того, как Докукин, наконец, пожелал мне всего хорошего и сбросил звонок, криво усмехнулся:
— Новомосковск — одна большая деревня, слухи в ней разлетаются со скоростью света, а Харитон Павлович…
— … жадная старая гнусь! — гневно прошипела Кольцова. — Вместо того, чтобы до конца своих дней благодарить тебя за неоднократное спасение жизни внука, эта тварь жаждет наложить лапу на твои знания, появившиеся связи и доходы! Удавила бы…
— Да, урод он еще тот… — подтвердил я, успокаивающе погладив девушку по плечу. — А таких алчных деятелей лучше всего бить по карману. Поэтому к следующему визиту в поместье Докукиных я придумаю способ забрать виру деньгами.
— Это его, мягко выражаясь, не обрадует…
— Плевать: прогибаться я не буду в любом случае! — холодно усмехнулся я и счел, что мы потратили на Харитона Павловича слишком много времени: — А теперь предлагаю забыть об этой личности и, наконец, расслабиться…
…В этот раз с выбором способа расслабления мы пролетели — 'новый и фантастически интересный детектив с невероятно закрученным сюжетом, со средним баллом востребованности, зашкаливающим за девять единиц, и тремя с лишним миллионами просмотров за два месяца оказался такой нудятиной, что не передать словами. К сожалению, первые минут сорок я еще надеялся на то, что неспешное повествование вот-вот взорвется феерией событий, и не хотел расстраивать Кольцову, предложившую этот вариант отдыха, поэтому стоически боролся со скукой. Потом незаметно для самого себя провалился в полудрему и отключился. Проснулся по верещанию будильника в гарнитуре и не сразу сообразил, что задрых в гостиной, на разложенном диване. Потом понял, что не чувствую левую руку и левый квадрицепс, приоткрыл левый глаз и мысленно хмыкнул, обнаружив, что лежу на диване в гостиной, в объятиях Ольги и накрыт теплым пледом, а экран ИРЦ уже не в режиме ожидания, а полностью выключен.
Не знаю, как Дайна догадалась, о чем я подумал в этот момент, но ее монолог заставил смутиться:
— Доброй ночи, Игнат! Вам пора вставать, ибо уже два тридцать. И не вздумай искать в поведении «этой лисы» двойное дно: девочка задрыхла раньше тебя и ни разу не просыпалась, ИРЦ вырубила я, а пледом вас накрыли дроиды. Вопросы?
Я отрицательно мотнул головой, мысленно обозвал себя параноиком, посмотрел на умиротворенное личико «не-лисы» и вдруг понял, что не хочу ее будить. Поэтому выпростал из-под пледа правую руку и показал бестелесной вредине пять пальцев.
— Можешь понежиться и десять! — великодушно разрешила она. — Дождь не льет, а еле моросит, денег на депозите хватит на несколько сотен штрафов за превышение скорости, а я, если что, подстрахую.