…В подземный гараж театра зарулили за восемнадцать минут до начала спектакля, кое-как доползли до парковочных мест «нашей» ложи, подождали еще семь и встретили Ксению Станиславовну, прикатившую на белоснежном лимузине «Монарх». Пока старшие дамы обменивались мнениями о снегопаде и «умопомрачительных пробках», прозвенел второй звонок, и мы, наконец, выдвинулись в сторону лифтов. Торопиться нам было невместно, поэтому к ложе подошли всего секунд за двадцать пять до третьего звонка. Впрочем, как вскоре выяснилось, могли считать себя образцами пунктуальности — зрители, встрявшие в пробки, подтягивались на свои места весь первый акт. Правда, их появление я замечал далеко не всегда: спектакль в прочтении Ильи Гранина зацепил с первых мгновений и заставил сопереживать злоключениям почти всех героев бессмертной пьесы Бомарше. А талант перевоплощения членов труппы, игравших роли самого Фигаро, его невесты Сюзанны, пажа Керубино и экономки Марселины просто убил: эти актеры и актрисы по-настоящему жили своими персонажами и заставляли верить в каждую реплику или жест.
Поэтому перетягивали на себя внимание и сглаживали легкое раздражение, вызванное абсолютно неубедительным лицедейством мужика, игравшего доктора Бартоло. Но в первом действии он появился на сцене всего один раз, так что этот изъян постановки особо не напряг. Зато расстроил антракт: не знаю, как другие зрители, а я с радостью обошелся бы без перерывов.
Увы, моего мнения по этому поводу никто спрашивать не собирался, поэтому народ радостно потянулся на выход. На ноги поднялись и Ксения Станиславовна с Ольгой Максимовной — для них, приехавших не на спектакль, а на мероприятие высшего света, начиналось самое главное действо. Падать им на хвост мы с Олей, естественно, не стали, так как прекрасно понимали, что будем только мешать. Вот в ложе и остались. Вместе с Лизой, не захотевшей шарахаться среди толп старших и строить из себя примерную девочку. Зато с нами ей было интересно — стоило старшим удалиться, как эта егоза принялась расстреливать нас вопросами о Пятне и Одаренном зверье. Уровнем развития Искр и имеющимися умениями не интересовалась, явно зная, что спрашивать об этом считается невместным. Зато вытрясла из нас подробнейшие описания повадок самых опасных хищников, с которыми приходилось сражаться, и раза три призналась, что никак не решит, в каком направлении мечтает развиваться. Ибо «круче всего, конечно, было бы стать Тенью», но «дедушка и бабушка считают, что аристократке не пристало носиться по полю боя и лезть в самое пекло».
Само собой, не обошла стороной и нашу специализацию — попросила перечислить Искры, которые мы добыли «хотя бы за последние пару месяцев», и, услышав названия «рывок», «регенерация» и « ночной взор», застрадала.
— Э-э-эх, с каким бы удовольствием я пробудила в себе эти умения…
Потом вспомнила, что мы вовсю пользуемся жаром, причем не только в Пятне, но и в обычной жизни, каждый день заплывая в зимнее море, и вообще повесила носик. Пришлось успокаивать:
— Инициируешься — подарим. И объясним, как его развивать.
И без того немаленькие глаза округлились, грусть как ветром сдуло, а во взгляде появилась воистину безумная надежда:
— Правда⁈
— Ага… — улыбнулась Оля. — Мало того, подарим втихаря. Чтобы никто не догадался, что он у тебя есть. Ибо понимаем, что девушке, влюбленной в море, без жара никуда!
— Спасибо-спасибо-спасибо!!! — затараторила «влюбленная в море» и… в мгновение ока превратилась в примерную девочку, так как услышала тихий шелест открывающейся двери и голос бабушки.
Кольцова подыграла, «продолжив» обсуждение «Стрекозы» с середины фразы, а я встал с кресла и помог старшим женщинам опуститься на их места. А через минуту с небольшим снова прикипел взглядом к сцене и потерялся во времени на все второе действие — вслушивался в планы Сюзанны и графини проучить мужа последней, веселился, глядя, как «заговорщицы» наряжают пажа в платье, ухохатывался над ревнивцем и восхищался формулировками фраз, которыми его затюкивала «оскорбленная» супруга.