– Вот это совпадение! Я досадовал, когда предки выдернули меня из лагеря аборигенов, а теперь рад этому, потому что здесь встретил тебя!
Дэнни осекся, заметив, что Нери по-прежнему какая-то рассеянная и обеспокоенная. Как будто она мысленно далеко от него. Очень похоже на мать, вечно с головой ушедшую в дела своего УБРИ.
– У тебя какие-то проблемы? – спросил Дэнни. – Я могу помочь?
– Спасибо, – Нери благодарно коснулась его руки, – ты уже очень помог нам в пустыне. Но я не могу рассказать тебе обо всем. Не потому, что не доверяю. Просто нельзя…
Она почувствовала чей-то взгляд, обернулась и увидела ту женщину из УБРИ, Келлар. Подростки не слышали, как она подошла.
Келлар оторопела, увидев, с кем так увлеченно болтает ее сын. Перед этим она подумала: “Да, Дэн уже совсем взрослый. Я думала, его интересуют только мотоциклы и компьютерные технологии… Интересно, что же за девушка отвлекла его от точных наук?” И узнала Нери, которую много раз видела в файлах доктора Хеллеграна.
Девочка напряглась, готовая вскочить и убежать, но Келлар стояла у нее на пути.
– Мама, ты, как шпион, подкралась, – Дэнни встал. – Что? Пора на катер?
– Так она твоя мама? – Нери вспомнила, с каким восхищением новый знакомый рассказывал о своей умной, решительной матери, но даже подумать не могла, что это Келлар, которую они боялись даже больше, чем Хеллеграна.
– Это ты! – вышла из ступора Келлар и потянулась, чтобы схватить Нери за руку. Но девочка остановила ее:
– Мне нужно сказать вам одну вещь. Вы скорее поймете меня, чем доктор Хеллегран, потому что вы женщина…
– Начало неплохое, ты уже меня удивила, – Келлар опустила руку. – Я тебя слушаю.
***
Появлению Ника в коридорах ОРКА никто не удивился. Спецназовцы уже не в первый раз посещали подводный город.
– Странное место вы выбрали для встречи, мистер Бертон, – парень с интересом оглядывался, сторонясь, чтобы пропустить суетящихся людей. По мере того, как нарастала интенсивность сотрясений, вопрос об эвакуации детей вставал ребром, и город напоминал растревоженный муравейник. – Я думал, что разговор будет конфиденциальным, а здесь пожар в сумасшедшем доме.
– Это и есть лучшая обстановка для разговора тет-а-тет, – Эрик нервозно потирал щеку. – Никому нет дела до чужих разговоров, все заняты только своими делами. Если хочешь обезопаситься от подслушивания, найди вот такое место для встречи.
– Сечете специфику, – Ник внимательно посмотрел на него. – Вы тоже военный?
– Бывший, – Куолен потер щеку. – Я не Бертон, а Куолен, – он обвел взглядом зал и указал на Кристель, идущую к ним через толпу. – Это твоя мать. А я – твой отец.
Ник приоткрыл рот, но ничего не сказал, переводя взгляд с мужчины на женщину.
– Не было лавины, – продолжал Куолен. – Вернее, она была, но погиб Дерек, один из моих людей.
– А что случилось с вами? – Ник посмотрел на молодую женщину, похожую на подростка с белокурым “хвостиком”, в шортах и футболке. – Не может быть. Да она моложе меня! Моей матери сейчас должно быть за 50.
– Ты не дослушал, – жестом прервал его Куолен. Они сели за столик рядом с Кристель, на отшибе. Для этого им пришлось согнать с насиженного места компанию Муса, но хулиганы не посмели спорить с Куоленом, которого откровенно побаивались. Лишний раз с этим американцем схлёстываться не хотели даже они.
Ник почему-то сразу, интуитивно, понял, что Куолен говорит правду. Но это… Невероятно.
– Нас перебросило во времени, – Куолен отодвинул стул для подошедшей Кристель, – и в пространстве. Мы перенеслись сюда из Колорадо месяца три назад…
Кристель все еще сомневалась в словах Эрика; слишком невероятно они звучали. Никки – офицер спецназа? Они с Эриком случайно встретились на “Исиде”? Но когда Кристель увидела молодого человека, ее сомнения рассеялись. Да, это был он, такой же рослый и крупный, как отец; черная футболка трещит на могучем торсе, а коротко стриженные волосы такие же темно-русые и густые, как у Эрика. И сидит за столом так же, слегка подавшись вперед и утвердив крепкие локти на столешнице. “Как будто Эрик копировал себя, – подумала Кристель, преодолевая волнение при виде Ника. – Они так похожи!”.
Но тут парень обхватил ладонями стакан минеральной воды и обернулся. Это был ее жест, ее зеленые глаза.
– Никки, – сказала она, чувствуя, как руки дрожат и чашка кофе сползает с блюдца.
Парень вскочил, забрал у нее чашку и поставил на стол.
– Садитесь, пожалуйста, – Ник впервые видел ее, но сразу узнал по фотографиям в альбоме бабушки Натали. Кристель была так же молода. Как на той фотографии, где она стоит на крыльце “Седарс” с голубым свертком на руках. 5 сентября 1991 года. И это был он. А сейчас его рука больше, чем он был тогда. А мать не изменилась.
– Мама? – спросил он, привыкая к этому слову.
– Тебе, наверное, странно так называть женщину ненамного старше тебя? – улыбнулась Кристель.
– Ты выглядишь еще моложе, – Ник всматривался в ее лицо. Да, это она – фотографии хорошо передали пшеничный оттенок ее волос, выразительные зеленые глаза под пушистыми ресницами, тонкое правильное лицо и открытую улыбку. Фотографий отца в альбоме не было, но Ник уже понимал, что Эрик Бертон – или Эрик Куолен – сказал правду и насчет этого.
– А как вышло, что вас перебросило? – спросил он. – Я думал, такое только в сказках бывает.
Кристель и Эрик переглянулись. Куолен кивнул жене: “Рассказывай как считаешь нужным!”.
***
– … Мы стояли по одну сторону вертолета, Трейверс – по другую. Он взял нас под прицел прежде чем мы успели среагировать, но выстрелить не успел потому, что в этот момент что-то блеснуло, ослепило нас, и мы перебросились – Эрик в порт, я – в лес на острове, – заключила Кристель, – мы только недавно случайно встретились на ОРКА. С тех пор для нас прошло три месяца, а для остальных – почти 25 лет. Но где в эти годы были мы, не знаю.
Куолен не сводил глаз с жены и думал, что плохо знает ее. Кристель ни слова не сказала о том, что он сделал, о тех выстрелах, за которые он теперь чувствует запоздалые угрызения совести. Но перед этим жена обдавала его презрением при каждой встрече. “Кристель-Кристель, я тебя не понимаю!”.
– Я тебя не понимаю, Кристель, – после долгого молчания сказал Куолен, когда они шли по коридору.
– Ник искал родителей, а не кровавую историю, – ответила она, вызывая лифт. – Только ради сына я покривила душой. Но ответь мне на один вопрос, Эрик, неужели ты ставишь свою профессиональную репутацию выше всего, даже выше Никки? И будешь вести дело к успешной развязке, что бы за ней ни последовало? Не знаешь, как ответить? Вот и подумай! – девушка скрылась в кабине прежде, чем Куолен успел сказать хоть слово.
– Допустим, я тебе верю, – после долгой паузы сказала Келлар, накручивая на палец прядку блестящих черных волос, выбившуюся из безупречного каре. – Обычно вы от нас удираете, как зайцы, и, если ты сама решилась на разговор со мной, значит, вас действительно что-то очень встревожило.
– Потому что я чувствую океан, – Нери говорила тихо, чтобы ее слышала только Линда. – Ему совсем плохо. А вы хотите отобрать у нас синхроним потому, что не знаете, как болен океан.
– Про злые и добрые руки я уже поняла, – нетерпеливо прервала ее Келлар, – из твоих слов вытекает, что, если я или доктор Хеллегран коснемся синхронима при активации, он получит негативный заряд, и сбудутся самые кошмарные прогнозы авторов дешевенькой фантастики, помешанных на Армагеддоне…
– Я не совсем поняла некоторые ваши слова, – озадаченно нахмурила брови Нери, – но, если синхронима коснется недобрый человек, океаны погибнут. А без океанов…