За пару дней застава увеличилась вдвое. Койки не пустовали, когда наряды уходили в дозоры и секреты, но и это не спасало положение — все комнаты, даже комната отдыха, были превращены в спальни. Хорошо, что часть людей, прибывших на усиление, расположилась на соседней заставе.
Офицерская приезжая тоже не пустовала. Вернее, была битком набита, так что полковника Костюкова взяли к себе Богусловские, Дадабаева — Сахидовы, комендатурское начальство — Алдошин. Он холостяк, у него места свободного достаточно.
А через неделю на заставу прибыл начальник санчасти с медсестрой прапорщиком Мариной Угровой. Ее сразу же увела к себе Зухра, а полковник Костюков упрекнул врача:
— Что, у тебя перевелись мужчины?
— Не перевелись. Но эта девочка своего добивается так упрямо, что не одолеешь ее. Вы сами попробуйте отправить ее обратно.
Прохор Авксентьевич улыбнулся, затем обреченно махнул рукой.
— То-то… Она слушается только своего Латыпа Дадабаевича, а он отмолчался, когда я попросил его повлиять на жену. Вот и весь сказ.
Марина же, поворковав с Гульсарой и Зухрой, перешла к делу:
— Слух до меня дошел такой: вы определили себя в сестры милосердия и даже закупили кое-что для обработки ран и перевязок. Давайте объединимся?
— А как же иначе?
— Тогда — под землю. В ваши владения.
И пошла работа. Кресла — вон. Старшего прапорщика попросили срочно сколотить стол (операционный, как назвала его Марина) и принести хотя бы пару дюжин новых простыней. Женщины их прогладили и обили ими стены, застелили «операционный» стол и лежанки. Зухра предложила закрепить их гвоздиками, но Марина не согласилась:
— Их менять придется. Окровинятся.
Но если у Марины с Гульсарой и Зухрой на все это ушло не так уж и много времени, то капитану Дадабаеву первые дни дыхнуть было некогда. С командирами взводов и отделений, которым предстояло десантироваться, он буквально облазил все тугаи, определяя им маршруты движения и приучая их передвигаться по этим маршрутам днем и ночью. Чтобы, как у себя дома, ориентировались. Он сетовал на то, что за малое время своего командования десантно-штурмовой группой не успел приступить к изучению всех участков застав отряда, и в то же время был доволен: начало положено именно на Приостровной, участок которой он хорошо знает. Еще его успокаивало, что есть пока время для подготовки.
Прошла еще одна неделя. Вертолеты, патрулирующие горы, докладывали одно и то же: никаких передвижений не замечено. Тропы пустынны. Застава уже чувствовала усталость от многолюдья. Застава — особый организм, с определенным ритмом. Привычным. Отработанным. А тут — такое. Богусловский уже мысленно подгонял воинов Аллаха: «Ну что они кота за хвост тянут?!»
Но все имеет конец (и начало). Долго ожидаемый доклад патрульного вертолета прозвучал тревожно:
— Вооруженные группы с вьючными ишаками появились на трех тропах. Двигаются к сухому руслу Чордарьи.
Возвратился на заставу полковник Костюков, уезжавший в штаб отряда, а Дадабаев, поцеловав свою Марину, уехал в отряд. Он решил лично возглавить десант. Сахидов — к соседу слева, Алдошин же с двумя отделениями десантников — в село. По договоренности с командиром отряда самообороны, с главой администрации, учительницами и медсестрой, ратники разместятся в служебных комнатах администрации и в общежитии, ни в коем случае не появляясь на улицах. Они должны были усилить отряд самообороны, а вертолетный десант будет высажен за спиной нападающих на село — чтобы отсечь боевиков от гор и вынудить их сдаться.
Провожая Михаила Алдошина, Богусловский, полную будто бы с завистью, напутствовал его:
— В малиннике окажешься. Благодать. Не теряй времени, выбирай самую красивую и самую ласковую.
— До этого ли?
— До этого. Иначе никогда не женишься.
Вертолеты в горы больше не высылались. Теперь все внимание на Пяндж. Как только начнется через него переправа, жди одновременно удара по руслу Чордарьи. Скорее всего, по двум направлениям они двинутся на село и на НП. На пост наблюдения, вероятней всего, бросят большую часть сил. Пусть. Дзот готов к обороне. С наступлением ночи туда уходят все, кому предстоит держать в нем оборону. На плато запланирован и десант двух вертолетов. На плато можно будет организовать и огневую проческу с воздуха, пока десантники не приблизятся к боевикам с тыла.
Одно беспокоит — связь. И хотя начальник связи отряда выделил все свои резервы, тревога за возможные сбои все же осталась. Слишком устаревшая аппаратура, слишком уязвимая. Позавидуешь боевикам. У них связь надежная, и те, кто подходит со стороны гор, с теми, кто станет переправляться через Пяндж, взаимодействовать будут четко.