Мама – молодая, красивая, ласковая. Неутомимая на конных прогулках, просиживавшая за полночь над записками известных путешественников. От прикосновения мягких ладоней затихала боль в разбитых коленках, от негромкого журчащего голоса утихали тревоги, от света каштановых локонов и карих глаз становилось теплее зимними вечерами. С любой бедой мог прийти к маме княжич, и она сняла бы груз с его плеч, выгнала бы крысу из души. Но у Марка не было бед страшнее легкой простуды зимой или порезанного пальца.
И был самый лучший наставник. Марк не помнил, как Олег появился в его жизни. Сначала молодой сержант учил маленького наследника стрелять и фехтовать, ездить верхом и драться, плавать и охотиться. Когда пришли сладкие в своей недозволенности сны, Олег много рассказал княжичу о любви плотской и любви возвышенной. Марку исполнилось одиннадцать, и князь пожаловал Олегу капитанское звание. Даже от ревности был избавлен княжич: семьей капитан не обзавелся.
А еще был побратим, княжич Артемий Торн. Шакал побери, как же с ним легко и просто! Стремясь походить на отца, Марк держался замкнуто, немногословно. Темкина открытость просто ошеломила. Смешно, но ему не нужно доказывать, что ты – лучший, ты – достойный наследник золотого рода. Не спорить, не стремиться во всем одержать верх. Можно просто быть рядом – в тренировочной схватке и в дуракавалянии. Когда-нибудь они вместе пойдут в бой, и не будет для спины защиты вернее, чем шпага побратима.
Пожалуй, только одно омрачало безоблачное счастье: мама все чаще сухо кашляла и торопливо прятала платочек. Но королевский лекарь обещал, что стоит пожить хотя бы до весны в горах, рядом с Соленым озером, что в Ваддаре, и княгиня выздоровеет. Марк поверил: разве он не самый удачливый княжич? Разве может с его мамой случиться что-то плохое?
Грустно и тоскливо бродить среди распахнутых сундуков, куда взмыленные служанки укладывают вещи. Марк остановился рядом с грудой висевших на спинке кресла платьев. Вот в этой амазонке мама ездила с ним на конные прогулки. Когда они впервые отправились без сопровождения, Олег серьезно сказал семилетнему Марку: «Осторожнее, княгиня не может так быстро скакать в дамском седле. Ты мужчина, и должен беречь маму». Ох и раздулся тогда княжич от гордости! Придерживал смирную кобылку так, словно она и в самом деле могла сорваться в галоп… Марк тронул перо фазана, украшавшее крохотную шляпу. Птицу он подстрелил сам, и мама долго восхищалась чудесными перьями.
Зашуршали за спиной юбки, пальцы взъерошили волосы:
– Ну что ты, Маркуша.
Княжич не терпел, когда его так называли, но сейчас смолчал.
– Ох, прости, сынок. Вот увидишь, зима пройдет – не заметишь. Отец скоро вернется, утром доставили письмо. Кстати, гонец поедет обратно через Теплую выпь, может сделать крюк в Торнхэл.
– Когда он выезжает? – вскинулся Марк. Удачная оказия отправить письмо Темке!
– Завтра, как меня проводите. Должен же он отчитаться князю, – слабо улыбнулась мама и снова взлохматила волосы Марка.
Осела пыль на дороге, карета превратилась в точку на горизонте, а потом и вовсе пропала. И еще целых шестнадцать дней Марк считал себя самым удачливым княжичем. Он написал Темке письмо. Побил собственный рекорд, стреляя по брошенным глиняным тарелочкам. Перечитал историю боев у ваддарской границы, в которых прадед заслужил орден Золотого щита. Съездил с Олегом в ночное к дальнему озеру. Марк часто потом вспоминал серебряное ковыльное поле, огромную осеннюю луну на небе и прохладное дыхание озера, разбойничий посвист капитана и бешеную скачку без седла – кто быстрее домчится до берега, густую ароматную уху с черным хлебом грубого помола и потрескивание костра, серьезный неторопливый разговор с Олегом о предстоящей службе.