– И на то определенно имелась причина? – спросил Вильгельм.
– Он предал нашего отца нормандцам, чтобы получить землю. Отца повесили вместе с дюжиной местных тэнов[4]. – Джон покачал головой. Сейчас эти причины казались ему нереальными – с тех пор как Джон в последний раз побывал в Англии, прошло слишком много времени. Однако все, связанное со смертью брата, помнил очень хорошо. – Он был настоящим ублюдком, но оставался моим братом. Я его убил, и никакие мои действия не вернут его к жизни. Никого из убитых мной людей уже не вернуть.
– Это так, но ты можешь спасти других, – возразил священник. – Господь не просто так прислал тебя к нам. Ты жил в каждом из миров – на Востоке и Западе, годы провел при дворе в Алеппо. Ты способен говорить с сарацинами, а мы – нет, ты понимаешь их, мы – нет. Тебе по силам перекинуть мост через пропасть, которая нас разделяет. Вот истинный шанс для твоего спасения.
– А если я умру? Разве огонь меня не очистит, как утверждает Ираклий? – спросил Джон.
– Загляни в свою душу. Ты веришь, что страдания тебя спасут?
Джон подумал о годах, проведенных на Святой земле: тяжелый марш к Дамаску, плен, тогда он чудом избежал смерти, побои, которые он тогда терпел, страдания раба, пытки Ираклия. Но ничто не смогло избавить его от чувства вины. Он посмотрел Вильгельму в глаза.
– Покажите мне путь.
– Сначала мы должны выиграть завтрашний процесс, – ответил Вильгельм. – Ты должен правдиво отвечать на любые вопросы, которые тебе зададут.
– Каковы мои шансы? – спросил Джон.
– Господь не торгует шансами, – ответил священник. – Мы должны верить в Него. Я приду за тобой завтра, когда наступит время. – Вильгельм повернулся, собираясь уйти.
– Вы не ответили на мой вопрос, святой отец, – сказал ему вслед Джон. – Каковы мои шансы?
Вильгельм повернулся и покачал головой.
– Они не слишком хороши. Ираклий настроил против тебя двор. Наказание за измену – смертная казнь.
Колокола церкви Гроба Господня призывали верующих к утренней молитве, когда Джон ковылял вслед за Вильгельмом в зал приемов, где собрался Высокий суд. Он был босиком, и толстые ковры на полу стали настоящим благословением для его покрытых волдырями ног после жестких камней внутреннего двора. Члены суда ждали в дальней части зала.
Король Амори сидел на простом деревянном троне, из окна у него за спиной виднелся купол церкви. Он был молод, не старше Джона, но в отличие от него, стройного и в хорошей физической форме, король выглядел тяжеловесным и даже толстым. На красном лице светлым пятном выделялась борода, прямые волосы имели цвет соломы. Пронзительные голубые глаза короля посмотрели в глаза Джона через зал, и внезапно Амори расхохотался, нарушив тишину. С удивлением Джон понял, что уже встречал короля. Когда он только прибыл на Святую землю, Джон участвовал в заседании Высокого суда, и Амори – совсем еще юный в то время – на нем присутствовал. Джон не забыл странного юношу с ясными голубыми глазами и необычным смехом. Теперь Амори стал королем.
С двух сторон от трона стояли двое мужчин, Ираклий сидел с двумя другими на скамье напротив.
– И это Высокий суд? – прошептал Джон, обращаясь к Вильгельму. – Когда я в прошлый раз на нем присутствовал, в зале находились сотни людей.
– Для кворума достаточно четверых. – Вильгельм махнул рукой направо, где суровый костлявый мужчина в расшитых золотом одеяниях сидел напротив Ираклия. – Это Патриарх Иерусалима. Именно он отдал тебя на пытки. – Рядом с Патриархом Джон заметил темноволосого мужчину с густой бородой и буйными бровями, сросшимися на переносице. Поверх доспехов он надел черный плащ с крестом госпитальеров: четыре белых наконечника стрел, соприкасавшихся острыми концами. – Жильбер Д’Эссайи, магистр Ордена. Он англичанин, как и ты, но тебе не стоит ждать милосердия с его стороны. Он страстно ненавидит сарацин. Я рассчитываю вон на того мужчину, – Вильгельм указал на противоположную часть зала и мужчину с седыми волосами и идеально прямой спиной, в белом плаще с красным крестом. – Бертран де Бланшфор – Великий магистр Ордена тамплиеров, он разумный человек. Ну, а что касается короля, его коннетабля Онфруа и сенешаля[5] Ги, – Джон посмотрел на двух суровых мужчин по обе стороны от трона, – их мнение мне неизвестно.
Они остановились в дюжине шагов от трона, и Джон с Вильгельмом опустились на колени.
– Встаньте, – резко приказал Ги. По оливковой коже и хрупкому телосложению Джон сразу понял, что в его жилах течет кровь сарацин. – Представьтесь.