…Слышу, кто-то стучит по камням, ходит, строгает ножом лучины для растопки. Все-таки наступило утро, и встал дежурный. Сегодня это Володя Царенко.
Володя высок ростом, чуть сутуловат, добродушен. Как и я, он в горах новичок. После педагогического училища работал в школе, учился заочно на географическом факультете, недавно пришел к Максимову. Эта экспедиция — его крещение.
Дежурным я уже был и знаю, что это такое. Вот он вылез из спального мешка, потуже затянул сбившиеся бинты на руках, лязгая зубами от холода, стал натягивать ботинки. В ботинках-колодах бредет дежурный к очагу. А ты лежишь в тепле и встанешь к горящему костру. Ты сегодня блаженствуешь.
Потрескивает огонь. Володя уходит к ручью, долбит наледь и кружкой набирает воду. Потом чистит картошку для супа. Клубни заиндевели, стучат по дну кастрюли.
На сегодня будет суп — вода, картошка и две банки тушенки. Когда дежурил я, то в суп решил добавить сухарей и мороженого луку. Ржаные сухари сделали суп кислым. Ребята есть не стали. Сережа прожевал комочек и горько проронил:
— Ледниковый кулеш.
Юра Баранов нерешительно опускает ложку в кастрюлю:
— Сюда бы еще свечку покрошить, — это был уже приговор.
Ребята выплеснули суп из кастрюли и принялись за чай.
По идее сегодня мне бы надо дежурить вторично, но Юра Баранов назначил Володю…
Рассеивается утренний сумрак. Я вылезаю из мешка и, прыгая но скользким от инея камням, разогреваю на огне ботинки.
— Что рано? — спрашивает Володя.
— Не спится.
Володя улыбаться не может. Губы у него потрескались. С носа облезает кожа. Он похудел за последние дни.
— Что ж ты к Максимову пошел? Оставался бы в школе — спокойнее, — говорю Володе.
— Да ведь не везде хорошо, где покой, — отвечает он.
После экспедиции Володя поедет на высокогорную станцию. Там он пробудет целый год среди гор и безлюдья.
Розовеет Хан-Тенгри. Уже видно солнце. Внизу плывут облака, скрытые тенью. Там, в долине, они первые освещаются лучами. Сейчас же солнце придет сначала к нам, а потом уже опустится до облаков.
Сегодня мы пойдем к Хан-Тенгри устанавливать первый осадкомер. Где-то там, среди снегов, он сброшен летчиками. Николай Васильевич торопится. На этот раз его торопливость понятна. Если задержимся хоть на день, не хватит продуктов. Когда продукты сбрасывали с вертолета, все концентраты, упакованные в бумажные пакеты, рассыпались по полю. И их склевали высокогорные галки… Этого мы и не рассмотрели тогда в потемках.
Второй осадкомер нам нужно установить в районе пика Победы. Вот с ним-то придется повозиться. Все его детали покалечились при ударе об лед, погнулись даже стальные стойки.
ВНИМАНИЕ — ЛАВИНА!
…Растянувшись по тропам, медленно, с большой осторожностью двигалось через Альпы стотысячное карфагенское войско.
Шла весна. По склонам гор текли ручьи. Жидкой кашицей чавкал под ногами снег. Пар поднимался от нагретых камней, и туманы часто скрывали от глаз узкие тропы. Били барабаны, звенело оружие: воины предупреждали об опасности позади идущих товарищей.
Ганнибал, сын Гамилькара Барки, героя 1-й Пунической войны, задумал нанести удар в спину своим давним врагам — римлянам. Он провел войска через ущелья Пиренеев, через неспокойную Галлию и очутился в том месте, откуда римляне меньше всего ожидали нападения. Знаменитый полководец хорошо понимал, что этот поход через снежные, холодные горы очень рискован. Но он знал и другое. В войне с многочисленным противником риск может оказаться единственным залогом успеха.
По ночам воины Ганнибала мерзли от сильных ветров, днем их обжигало беспощадное горное солнце. Но они не роптали. Впереди их ждало золото, хлеб и вино богатой Этрурии, виноградной Цизальпийской Галлии, распутной Калабрии.
Вдруг воины услышали грохот, похожий на грозовой гром. Они подняли головы. Небо было ясным и солнечным, а далеко на вершине большой горы клубился снежный ком. Он рос на глазах, все стремительнее наращивая бег. Через минуту огромный снежный водопад обрушился на головы несчастных. Ганнибал потерял сразу множество воинов.
Эта описанная Ливием лавина стала первой известной в истории военной катастрофой, которая едва не повлияла на весь исход 2-й Пунической войны.
Много солдат погибло от лавин и во время знаменитого альпийского похода Суворова. А в годы первой мировой войны, когда по Альпам проходил итало-австрийский фронт, потери той и другой стороны исчислялись уже десятками тысяч. В «черный четверг» 12 и в пятницу 13 декабря 1916 года только на австрийской стороне фронта снег похоронил более шести тысяч солдат.