Около часа бродим по снежной площадке, ищем осадкомер. Наконец замечаем — из сугроба торчат деревянные брусья упаковки. Из-под снега извлекаем стойки, приемник, конусы, канистры с бензином и вазелиновым маслом.
Николай Васильевич и Володя Зябкин уходят на гребень Хан-Тенгри искать площадку. Мы втроем — Юра Баранов, Володя Царенко и я — остаемся около осадкомера.
— Слушайте, ребята! — говорит Юра. — Как же мы перетащим его, если площадка почти в километре от нас?
— Да, плохо дело, — соглашается Володя.
Мы смотрим на деревянные брусья. Если бы их расколотить, вытащить дюймовые гвозди…
— Идея! Делаем сани, — восклицает Юра.
Он всегда находит какой-нибудь выход из положения. Он умеет горячо убеждать, соглашаться, если неправ, доказывать, когда и опыт и природное чутье путешественника подсказывают ему единственно правильный путь.
— А через трещины? — сомневается Володя.
Вот он-то из осторожных. В экспедиции нужен и такой человек.
Ножами из брусьев выковыриваем гвозди, распрямляем их.
Солнце опаляет. Я стучу разводным ключом, и в голове каждый удар отдается болью. Кое-как сколачиваем брусья. Делаем подобие полозьев. Набиваем доски поперек — и сани готовы.
Грузим на них осадкомер, впрягаемся. Ничего, тащить можно. Правда, снег рыхлый и мокрый. Но ведь не туда дуют ветры, куда идут корабли…
Останавливаемся около трещины. На дне ее течет ручей. Мы с Юрой сползаем вниз. Володя на бечевке опускает нам части осадкомера, а железные стойки бросает просто так, размахнувшись, как легендарный Микула Селянинович. Одна стойка заскользила по льду и провалилась в ручей. Хорошо, он не глубокий. Юра держит меня за ноги, а я вылавливаю ее в ледяном потоке.
Лишь к вечеру мы перебрались через пять трещин и, оставив нагруженные сани на более или менее ровной площадке, двинулись к палаткам.
НА ПАМЯТЬ ПОТОМКАМ
И вдруг осторожный, нерешительный Володя Царенко, цепляясь за трещины, лезет по скале. Он отчаянно рискует. Заскользи ботинок — и загрохочет он вниз метров на двести. Ветер воет, и по камням шуршит крупный сухой снег. Хан-Тенгри в лиловых тучах. Холодно. Температура упала до минус семи. Снег сечет лицо и глаза. Но Володя шаг за шагом продвигается к выступу, у которого мы заметили ровную, как школьная доска, грань. Одной рукой он держится за камень, в другой зажал баночку с масляной краской.
Мы заканчиваем крепить осадкомер тросами, но нет-нет да и посмотрим вверх — карабкается Володя, не отступает. Мы нашли площадку и подняли на нее осадкомер. Натаскали к нему камни, чтобы он не дрогнул перед непогодой. А вокруг горы, в снежной свистопляске мечется вьюга.
Будущие исследователи, поднявшись на последнем дыхании к огромному прибору, наверняка удивятся нашей выносливости и терпению. Ведь у нас не было ни подъемных кранов, ни лебедки. У нас были только руки да ноги.
Те, кто придет сюда, поймут, что это значит. Посиневшей рукой Володя выводит имена нас семерых.
А метель уже лютует вовсю. Она налетает шквалами, и от грохота новых лавин, от стремительных снежных молний, кажется, дрожат горы. Наши фуфайки и перчатки, намокшие днем, стынут, звенят льдом, деревянеет налипший между триконей снег. И мы катимся с обрыва, как слаломисты, объезжая острые выступы скал.
Половина дела сделана. У Хан-Тенгри стоит наш осадкомер.
«СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ»
Еще шла война. Фашисты подтягивали к Курску и Орлу «фердинанды» и «тигры». А в самом центре Тянь-Шаня вела работу специальная топографическая экспедиция под руководством П. Н. Рапасова. И вдруг геодезисты подучили неожиданный результат. Высота одной из вершин оказалась 7439,3 метра. Почти на полкилометра выше Хан-Тенгри! Значит, над Тянь-Шанем главенствует не «Повелитель духов», а другая гора, которая была позже названа пиком Победы. Группа топографов Рапасова была удостоена большой золотой медали имени Семенова-Тян-Шанского.
Весть об открытии пика Победы взволновала альпинистов. Многие ходили на Хан-Тенгри и соседние вершины, но никому не приходило в голову, что пологая, неприметная гора, вечно окутанная туманами, и есть самый высокий на Тянь-Шане пик.
В послевоенные годы для покорения пика Победы было организовано несколько экспедиций. «Разведку боем» начала группа алма-атинцев. Но ей пришлось отступить перед натиском начавшихся лавин, снегопадов и метелей. Позже еще дважды предпринимались походы на вершину.
Поднялась до заветной цели группа Виталия Абалакова, заслуженного альпиниста, конструктора многих приспособлений для тренировок и штурма вершин, которые за рубежом названы «секретным оружием советских спортсменов».