Лошади осторожно переставляли ногами и останавливались, поджидая.
А тропа играла с нами в прятки. Может быть, это была та самая тропа, по которой проходил еще Мерцбахер. Ходили по ней и альпинисты на покорение пика Победы и Хан-Тенгри. Но ледник двигался, тропа разрушалась. И нам пришлось ее «латать». А Николай Васильевич тем временем убегал вперед, отыскивая обрывок старой дороги. Если бы тропу изобразить схематично на бумаге, то вышла бы кривая, состоящая из точек-тире, как телеграфная азбука.
Лошади останавливались все чаще, все крупнее камни приходилось таскать и класть им под ноги.
К обеду лошади отказались повиноваться. У огромного цирка, на дне которого стояла черная вода, мы сгрузили рюкзаки. Посмотрели назад — конечная морена совсем рядом. Впереди ледник круто уходил вверх, и над ним в далекой сизой дымке белела вершина, к которой мы должны прийти. Простились с Филиппом Матвеевичем, он будет ждать нас в нижнем лагере.
Филипп Матвеевич, наверное, пожалел нас, согнувшихся под тяжестью рюкзаков, крикнул:
— А может, попробуем провести лошадей?
— Да нет. Дойдем как-нибудь…
ГОРНЫЕ ДУХИ И ИХ ПОВЕЛИТЕЛИ
Вчера я снял горные ботинки и надел кеды. К грузу прибавилось еще несколько килограммов, но зато ноги, будто босые, сами побежали по камням.
Мы ночевали на морене у горы, заросшей колючей верблюдкой, или верблюжатником. Из этих кустиков мы устроили костерчик, и нам удалось вскипятить чай.
Сегодня правый кед стал быстро сдавать. Сначала отлетел носок, потом пятка. Не знаю, протянет ли до завтра.
Не встречаем ни одного кустика, ни одной травинки. Высота около четырех тысяч метров. На такой ничего уже не растет. Каменная морена, как горная река, вьется между чистым льдом. Лед ослепительно белый, даже темные очки не спасают, режет глаза. Когда в глазах начинают прыгать красные зайчики, мы опускаем головы и смотрим прямо под ноги, смотрим на камни, одинаково серые, голые, потрескавшиеся от старости, на кеды и ботинки, которые начинают расползаться и приобретать нелепую форму. Мы молчим, только дышим тяжело да время от времени вытираем со лба липкий пот.
Тяжелеет рюкзак, вяло поднимаются ноги. Камни, через которые в другое время легко бы можно перепрыгнуть, здесь пугают нас, мы стараемся обойти их или перебраться на четвереньках.
А Николай Васильевич идет впереди, напевает. Как будто не устал и рюкзак у него легче. Хитрит. Старается подбодрить нас. Поет он какой-то старый романс Вертинского: девушка заказала в Париже бальное платье, но жила она в далекой глуши. Кончается песня неожиданно. Женщина умирает, и по городку двигается процессия. «На худых лошадях колыхались плюмажики, старый попик любовно кадилом махал — так в простом и смешном экипажике вы поехали к богу на бал».
Эта песенка обычно забавляла нас, но сейчас мы думаем: «Да провались они пропадом, и попики и катафалки, быстрее бы кончалась дорога…»
Где-то, как гром, прокатывается обвал. Смотрим на горы, но они безмолвны. Смотрим на небо — густо-синее, как бездонное море. Мир недвижим. Он застыл на века. А обвал? Может, это галлюцинация? Ведь мы страшно устали, и наш слух сам рождает эти странные, глуховатые и тяжелые шумы. В очень давние времена наши предки верили в горных духов. Киргизы одну из крупнейших вершин Тянь-Шаня неспроста назвали Хан-Тенгри, что в переводе означает «Повелитель духов». Беспощадны и злы эти духи к тем, кто приходит в их царство. Надо полагать, сейчас они негодуют — пока невидимые, но уже окружающие нас.
Солнце вдруг скрывается. Мы торопливо вытаскиваем из рюкзаков фуфайки и шапки. Холодает буквально в одно мгновение. Огромный белый вал движется на нас. Посвистывает ветер. По обожженному лицу больно бьет сухой и крепкий снег.
Еще через минуту мы уже ничего не различаем вокруг. Все скрыто в сероватой снежной мгле. Мы идем внутри крошечного вакуума. Сквозь косые строчки метели различается только сгорбленная спина товарища. Идти совсем плохо. Ноги скользят на камнях, очки забивает снег.
И вдруг что-то в нас меняется. Мы как бы преодолеваем слабость. Крепче держим рюкзаки, смелее перебираемся через завалы, перепрыгиваем через зияющие чернотой трещины. И веревка, которой мы связаны, натягивается туже. Каждый из идущих ускоряет шаг.
Люди живут в давней вражде со злыми силами природы— морозами, жарой, вьюгами. Возможно, эта вражда и прибавила нам сил и упорства, чтобы выстоять. Попробуйте одолейте людей, горные духи!