Иван (трогая Григория за плечо): Григорий! Гриша! Очнись!
Иван повернулся к Коробову
Иван: Василий! Давай свечей побольше! Стол! Баню готовь на нас всех! И кадушку ледяной воды!
Коробов поклонился и быстрым, легким шагом вышел.
Григорий пошевелился. Застонал и поднял голову. Он открыл глаза не сразу. Поднес к лицу руки, и снова застонал. Федор налил воды в большой серебряный кубок и подал брату. Григорий жадно выпил. И только после этого поднял глаза на братьев. Никто не произнес ни слова. Григорий глянул на Федора.
Григорий (хрипло): Спасибо за воду, Федя.
Он посмотрел на двух других братьев.
Иван (снимая плащ): А говорили, ты не узнаешь, никого.
Григорий(вяло): А я и рад бы, память пропить! Да не получается пока! Иван. Лешка. Что, уму-разуму приехали брата учить?
Иван (удобно устраиваясь возле стола): Поздно тебя, Гриша, уму-разуму учить. Ты уже не молод, чтобы так судьбу испытывать.
Алексей (резко): Ты чего тут расселся, Григорий?! Ты хочешь, чтоб нас в измене обвинили?!
Григорий (вяло): Никто не посмеет обвинить Орловых в измене! Мы верны Екатерине!
Иван(спокойно): Мы-то верны. Да только, теперь Екатерина не нас слушает. А кого?
Григорий (сквозь зубы): Панина, козла старого! Вяземского! И наш любезный Потемкин! Пес одноглазый! Водки дайте!
Алексей (наливает водку из красивого штофа, подает серебряную стопку Григорию): Ну, глаз мы с тобой ему сами и выбили.
Григорий: Убить надо было, гада! Убить!
Григорий залпом пьет.
Федор: А чего не убили?
Григорий (с сожалением) : Пожалел, щенка! Грех на душу брать не захотел! А он, кузнечик, блядь, к императрице моей под балдахин! И в покои мои! А меня на хер?! В Ревель?! Нет!!!
Григорий хотел говорить громко и властно. Но сил после трехмесячного запоя у него не было. Так что получалось у него жалко. Вошел Коробов.
Коробов: Господа сиятельные, извольте. В бане все готово.
Иван похлопал Григория по плечу.
Иван : Идем братья. Голову освежить надо. Да и воняет от младших, как от конюхов.
Алексей: А ты попробуй сюда со Средиземного моря доскакать. Тоже не фиалками пахнуть станешь, Иван Григорьевич!
Иван (добро усмехаясь) : Я ж не ругаю. В баню зову!
Так , переругиваясь в шутку и всерьез, братья вышли из зала.
Сцена 5.
Баня
Молодой лакей Вовка стоит около двери предбанника и подслушивает. Из темноты ему прилетает оплеуха. Лакей хватается за свой затылок.
Коробов (выходя из темноты. Очень тихо) : Вовка! За господами подглядываешь?! Сучонок мелкий! Подслушиваешь? Шпионишь? В Сибирь сошлю! В шахты! Сгною за Орлова!
Лакей упал на колени.
Лакей: Нет, Василь Василич! Я не шпион! Нет! Я думал, может, надо чего будет их сиятельствам!
Коробов: Побожись!
Лакей мгновенно перекрестился.
Коробов (строго): Кто тебе велел тут стоять?
Лакей открыл рот ответить. В этот момент из бани раздался крик.
Григорий: Василий!
Коробов бросил трясти за грудки лакея и зашел в предбанник. Лакей еле отдышался, поднялся на ноги. Коробов выскочил ровно через минуту.
Коробов (лакею): Позже с тобой разберусь! Неси быстро карту со стола их сиятельства! В кабинете! И стол мне сюда несите! Свечей! Бумагу! Нюшу позови мне! И Остапыча с Захаром! Бегом!
Лакей бросился куда-то в темноту сада. А Коробов сел на лавочке возле двери, плотно ее прикрыв.
В предбаннике братья восседали в белоснежных простынях, распаренные и наполовину голые. Григорий полулежал на широкой лавке, покрытой ярким лоскутным одеялом.
Григорий (стонет): Да не нужна Екатерине ваша война. Говорю же! Женщина она!