Глянул украдкой мне через плечо, говорит:
— Смотрит за нами кто-то.
— Порядок, — говорю, — пошли.
Вечером вернулся домой, Ольга доложила:
— Как только вы отошли, из подъезда вышел парень. Вёл вас до адреса.
Переглянулись мы с Макарычем.
— Похоже, клюнули? — спрашиваю.
— Никаких сомнений, — кивнул он. — Адрес они ваш теперь знают. Остаётся ждать.
Я и Пётр прогуливались по дорожке Александровского сада. Справа, сквозь голые ветви деревьев желтело Адмиралтейство. Вечно улыбающийся Коряков был сегодня излишне деловит.
— Вечером идём вот по этому адресу. — Пётр показал бумажку, на которой был записан адрес, потом спалил её на папироске. — Встречаемся с Александровичем. Будем договариваться о создании совместного с эсерами штаба народных дружин. А до того будет тебе ещё одно задание. Была у нас на Ваське явка. Недавно хозяин квартиры умер, и мы явку сняли, но оставили там нашего человечка, на случай, если кто придёт. Вчера один заявился. Спросил хозяина, пароль правда не назвал, да туда и без пароля приходили, если хозяин знал того, от кого пришли. Так вот, этот пришлый выглядел как приезжий и сильно нервничал. На улице его ждал ещё один человек. Наш парень проследил за ними и узнал, где они живут. Кой-кого там расспросил и вот что выяснил. Несколько дней назад в одну из пустующих квартир вселились какие-то приезжие, то ли четверо, то ли даже больше. Ты бы разузнал о них подробнее.
— Сделаю, — коротко ответил я, — давай адрес.
Как и подобает шибко занятому партийному функционеру, на работу я забил окончательно. Утром приходил в мастерские, брал увольнительную и отправлялся по своим революционным делам. Начальство мастерских смотрело на мои отлучки сквозь пальцы. Нашлись крутые ребята, которые объяснили, что совать нос в мои дела небезопасно. Так что после беседы с Коряковым я отправился прямиков на Крюков канал. Помаячил под нужными окнами и через некоторое время из подъезда вышел Васич. Он сделал вид, что не видит меня в упор и пошёл по направлению квартиры Шефа. Я, естественно, потопал за ним. Если была за мной какая слежка, то смогла насладиться этим спектаклем, если нет, то вся Шефова режиссура шла псу под хвост. Но Михаил Макарович оказался закоренелым перестраховщиком – вот ведь, столько лет провёл рядом, а об этой черте его характера ничего не знал! — и переспорить его не было никакой возможности. Потому и в квартиру я зашёл украдкой, и всего на несколько минут. Впрочем, этого времени вполне хватило на то, чтобы согласовать наши действия и съесть приготовленный Ольгой обед.
Вечером, по пути на встречу с эсерами, я успел удивить Корякова свежей информацией по последнему поручению.
— Всего приезжих семеро. Откуда прибыли пока неизвестно но, думаю, что издалека. Один, по описанию тот, что приходил на явку, посетил сегодня одну квартиру на Екатерининском канале. Вот адрес.
Коряков под фонарём прочитал бумажку, там же её и сжёг. При тусклом свете фонаря я успел разглядеть его лицо. Оно было задумчивым. Это дало мне повод спросить у своего спутника, когда мы продолжили путь:
— Тебя что-то беспокоит?
— Нет… просто… ладно! Я думаю, ты можешь про это знать. Не так давно к нам пришло сообщение из города Ка… — чёрт! — никак не вспомню названия. Короче, из Сибири. В нём сообщалось, что к нам на подмогу выехала боевая группа в составе семи человек. Командир этой группы, Абрамов Глеб Васильевич, якобы имеет явку в Петрограде. Вот я и подумал, не те ли это ребята?
— А что, — подхватил я, — очень похоже. — Может мне поговорить с их командиром?
— Нет, — охладил мой пыл Коряков. — Я сначала доложу комитету. Как он решит, так мы и поступим.
— Оно, конечно, верно, — согласился я.
На переговоры с большевиками Александрович взял с собой меня. Логика в этом была, поскольку именно я теперь отвечал за подготовку эсеровских боевых групп. Саммит в формате 2×2 проходил в обстановке строгой секретности, в маленькой комнатке с плотно зашторенными окнами, в свете керосиновой лампы. После церемонии представления мои отношения с Ершом приобрели статус официальных. Никаких конкретных вопросов в повестке этой встречи не значилось. По сути, и решался-то только один, общий: быть или не быть объединённому штабу? В нашей прошлой жизни такого штаба не существовало. Теперь он, не без трений, но возник. Это было уже довольно значимое событие. Нам, походу, удалось-таки перевести стрелку и пустить 1917 год по параллельной ветви Истории. Наши партийные боссы того что натворили так и не поняли. Вдоволь налаявшись, они постановили: штабу быть! Быть с двумя начальниками – экая глупость! Хорошо хоть этими начальниками стали мы с Ершом. Нам сразу нашлось что обсудить, потому после саммита я пошёл провожать Ерша до казармы.