К началу 1766 г. в Поволжье было уже 104 колонии с 23 тыс. иностранцев и дальнейший вызов их был прекращен.
В развитие этого вида деятельности возникла идея создания Вольного экономического общества, учрежденного стараниями Г. Орлова и имевшего своей целью «устройство свободных сельских обывателей». Проект его устава был зачитан в штегельмановском доме Орлова 15 июня 1765 г. Сам учредитель, уведомив предварительно членов общества о своем нежелании быть их председателем, отсутствовал по причине занятости другими государственными делами. В следующем году Орлову все же пришлось стать президентом этого общества и принять участие в обсуждении темы: полезно ли даровать собственность крестьянам. Более того, Екатерина назначила премию в тысячу червонцев автору лучшего проекта на тему о собственности земледельцев. Предстояло решить вопрос о том, что считать собственностью крестьянина — землю или только недвижимость? В результате премию получило предложение о необходимости постепенного освобождения крестьян с наделом их землей.
Григорий Орлов становится столь значительной при российском дворе фигурой, что ему посвящали оды и знаменитые и не очень знаменитые поэты, стремясь угодить матушкиному любимцу. Один из них, В. П. Петров, отличался важной, напыщенной внешностью как человек и тяжелым, выспренным слогом как поэт. Этот стихотворец сочинял оды «на ходу», расхаживая по залам; за ним следовал ливрейный лакей с бумагой и чернильницей в руках.
Одно из его стихотворных произведений было издано в 1769 г. Императорской Академией наук и имело следующий длинный заголовок: «Письмо к его сиятельству генералу фельдцейхмейстеру, кавалергардского корпуса шефу Ее Императорского Величества генералу-адъютанту, лейб-гвардии коннаго полку подполковнику, действительному камергеру, канцелярии опекунства Президенту, и разных орденов кавалеру, Графу Григорию Григорьевичу Орлову от Титулярного Советника Василья Петрова».
С этим «письмом» связан курьезный случай, произошедший уже после смерти Г. Орлова в доме одной старой барыни. Там это произведение читали вслух, когда при словах: «Блюститель строгаго Земнонова закона и стоик посреди великолепий трона…» хозяйка очнулась и, прервав чтеца, заметила: «Какой вздор! Совсем не Зенонова; законная жена графа Орлова была Зиновьева; я очень хорошо знавала ее».
Василий Петрович Петров (1736–1799) за «высокую поэзию» был назван Екатериной вторым Ломоносовым; впоследствии его назначили императорским библиотекарем; в его ведении кроме книг находились все сокровища екатерининского Эрмитажа: картины, художественные и ювелирные изделия, коллекции монет и медалей, огромное собрание резных камней, составлявших особую страсть Екатерины. Однако В. Петров редко появлялся в северной столице, и потому в качестве его заместителя на должность «унтер-библиотекаря» был назначен Александр Иванович Лужков, фактически исполнявший его обязанности.
Г. Орлов — фаворит и государственный деятель
Г. Орлов становится для художников, скульпторов и поэтов престижным объектом творческих исканий. В мастерской М. В. Ломоносова изготавливается его портрет в мозаике, его бюсты выполняет Шубин; академический скульптор Павлов, по замечанию Я. Штелина, вылепил его «с совершенным сходством» в глине, затем отлил в гипсе и отполировал под белый мрамор. В это же время французский скульптор Жилле возжелал представить Г. Орлова по-своему, но оплошал. По его просьбе с лица Григория сняли гипсовую маску, на что граф «со всем терпением согласился», но когда отлитый и отполированный бюст был преподнесен при дворе «Его сиятельству», тот выругался, не найдя в нем ничего общего с оригиналом. Он удивлялся тому, что портрет, выполненный с гипсовой маски, оказался столь неудачным, в то время как созданный руками другого мастера имел полное сходство. Русского скульптора Павлова Орлов щедро одарил золотыми червонцами.
Собирал Григорий и свою библиотеку, судьба которой неизвестна. Через несколько лет после его смерти на чердаке одного из гатчинских домов была найдена «куча книг» (Екатерина выкупила Гатчину у наследников Григория и подарила ее сыну Павлу), это были какие-то «старые французские книги», вероятно, заброшенные туда после перевернувшей всю судьбу Григория женитьбы. Очевидно, кое-что из его книг и картин нашло впоследствии место в имении его брата Владимира — подмосковной Отраде.
Весной 1765 г. в Петербург возвратился после заграничной учебы будущий великий отечественный зодчий В. И. Баженов. О его успехах в Париже и Италии при дворе были наслышаны, что способствовало быстрому знакомству архитектора со многими приближенными императрицы и, конечно, с Орловыми. Получив в добавление к иностранным званиям диплом Петербургской Академии художеств, официально учрежденной год назад, Баженов настолько стал вхож в окружение наследника Павла, что обедал у него, развлекая рассказами о Франции и Италии.