Кто-то осторожно постучал в дверь.
— Войдите! — нетерпеливо бросил Медведев. Офицер в морской шинели, с капитанскими погонами на плечах приоткрыл дверь, приложил пальцы к круглым очкам под козырьком фуражки.
Медведев холодно козырнул в ответ:
— Вам кого, товарищ капитан?
— Вас, — дружелюбно улыбаясь, сказал офицер в очках.
— Вы, конечно, ошиблись, — хмуро буркнул Медведев. — Я в базе всего минут двадцать, не был здесь несколько месяцев. К сожалению, не имею удовольствия знать вас…
— Зато я знаю вас, — негромко сказал вошедший. — Насколько я вижу, в квартире больше никого нет? Это меня устраивает. Мы побеседуем о вещах, которые пока следует знать только нам с вами. Моя фамилия — Людов.
Глава четвертая
ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ
Медведев смотрел вопросительно. Оторванный от главной базы, все время проводя на катере, в боевых походах, в тренировках, он был одним из тех немногих, которым имя Людова не говорило ничего. Наоборот, этот капитан в очках, с явно сухопутной походкой вызывал в нем то чувство легкого пренебрежения, которое некоторые моряки с боевых кораблей испытывают, встречаясь с береговым персоналом.
— Прошу садиться… — Он сделал неопределенное движение, снова увидел в зеркале свое осунувшееся лицо, снял фуражку, ища глазами, куда ее положить. — Но видите, здесь такой беспорядок. Давно нужна большая приборка. Сейчас сотру пыль со стула.
— Ничего, не беспокойтесь, — сказал улыбаясь Людов.
Медведева поразило, что улыбка будто никогда не сходила с этого уже немолодого, пересеченного множеством морщин лица. Но странное дело, эта вечная улыбка не казалась натянутой, неуместной. Что-то дружеское, очень приветливое было в ней, точно внутренний свет озарял резкие, некрасивые черты.
Людов смахнул пыль со стула и сел. Сняв фуражку, привычным движением положил на перекладину под сиденьем.
— Погодка… — сказал он, стряхивая с шинели тающий снег. — На дворе еще лето, а вот извольте — заряд. Кажется, Наполеон говорил, что сюрпризы русской природы должны быть учтены при разработке любого стратегического плана? А ведь он дошел только до Москвы. Что сказал бы он, побывав в Заполярье?
Медведев хмурился, все еще держа в одной руке фотокарточку, в другой фуражку.
— Насколько мне известно, — тон Людова стал отрывисто-деловым, — вы подали рапорт об отозвании вас с торпедных катеров?
Медведев молча кивнул.
— Вы ушли с торпедных катеров, так как боялись… — Людов помолчал, выбирая выражение, — боялись стать причиной гибели своей семьи?
Медведев уронил снимок и фуражку на стол. Брови сошлись в одну сумрачную черту.
— Товарищ капитан, ничего подобного я не писал в рапорте!
— Конечно, не писали, — подтвердил Людов. — И не могли писать, так как не знали ничего определенного. Но я себе представляю, как вы страдали, подстерегая с торпедами корабли, на одном из которых могли идти ваши жена и сын! — Он помолчал, сочувственно глядя на Медведева. — Успокойтесь, Андрей Александрович. Все три корабля, на которых перевозили наших мирных людей, угнанных в рабство, спокойно дошли до места назначения. Мы узнавали о времени их отхода и курсе, своевременно давали шифровки… Правда, в последний раз шифровка немного запоздала: вы уже, кажется, хотели выходить в атаку…
— И вы тоже думаете, что на этом транспорте могла быть моя семья? — ломким голосом спросил Медведев.
— Этого я не думаю, — медленно произнес Людов. — Я верю в возможность всяких страннейших совпадений. Но строить такое предположение было бы слишком наивно.
Медведев тяжело сел на кровать.
— Подытожим факты, — продолжал Людов. — Вы обращались в штаб партизанского движения с просьбой установить судьбу ваших жены и сына, захваченных немцами под Ленинградом. Вам ответили — не правда ли? — что вашу семью сперва держали в концентрационном лагере, потом перевели в один из норвежских портов для отправки на транспорте в Заполярье… Не так ли?
Затаив дыхание, Медведев кивнул.
— Теперь, когда вашему рапорту дан ход, — помолчав, сказал Людов, — с какой целью вы направляетесь на сухопутье?
Медведев молчал.
— Я представляю себе ваши мечты… — Людов снял очки, стал задумчиво протирать носовым платком стекла. — Вы проситесь на передний край, думаете связаться с разведчиками, проникнуть в немецкие тылы, разыскать лагерь рабов, отбить свою семью…
Капитан сидел без очков; на Медведева глядели очень усталые, добрые, глубоко запавшие глаза. Но Людов опять надел очки. Его голос стал жестким.