Орлы над пропастью

Орлы над пропастью Предзимний альманах

Федор Сологуб

«Мечты мои жестоки…»

Мечты мои жестоки, –
О злых мечтаю карах,
О лютых истязаньях,
О стонущих рабынях,
Прекрасных и нагих.

Кровавые потоки,
И медленность в ударах,
И злоба в восклицаньях,
И всё это в пустынях
Томительных и злых.

Валерий Брюсов

Игорю-Северянину

И ты стремишься ввысь, где солнце – вечно,
Где неизменен гордый сон снегов,
Откуда в дол спадают бесконечно
Ручьи алмазов, струи жемчугов.

Юдоль земная пройдена. Беспечно
Свершай свой путь меж молний и громов!
Ездок отважный! слушай вихрей рев,
Внимай с улыбкой гневам бури встречной!

Еще грозят зазубрины высот,
Расщелины, где тучи спят, но вот
Яснеет глубь в уступах синих бора.

Назад не обращай тревожно взора
И с жадной жаждой новой высоты
Неутомимо правь конем, – и скоро

У ног своих весь мир увидишь ты!

1912

Игорь-Северянин

Мороженое из сирени!

Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.
Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений…
Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!

Я сливочного не имею, фисташковое все распродал…
Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле?
Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,
На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!

Сирень – сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене
Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок…
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-Богу, похвалишь, дружок!

1912. Сентябрь

Алексей Скалдин

«Стадо к полудню уснет а мы собирать землянику…»

Стадо к полудню уснет а мы собирать землянику
К лесу тому через ручей бродом песчаным пройдем.
Ягоды сочной в траве так радостно видеть кораллы –
Радостно видеть в кустах милой пастушки лицо.
Там у жасминных кустов под сенью старой оливы –
Знаю она меня ждет чтобы отвергнуть опять.
Нас рассудите друзья! Дар каждому в меру заслуги, –
Я-ль Афродиту хулил? Что же смеется она?
Где справедливость богов? Памфил поцелуем утешен –
Мне в утешенье дана лишь земляника в кустах.

Письмо в дирекцию [1]

Russie. St Petersbourg.

Россия. Петербург.

A Monsieur

Jean Iggnatieff.

Редакция газеты «Петербургский Глашатай»

A. Kouprine. Nice. Hôt.-Slave.

Милостивый государь

г. Игнатьев.

Очень благодарю Вас за любезное приглашение быть на Вашем вечере. К сожалению, оно меня застало в Ницце, и – Вы понимаете – я никак не смог бы попасть к Вам вовремя. Но я надеюсь, что Вы пригласите меня, если осенью у Вас устроится еще один поэзоконцерт.

Прошу Вас принять уверения в совершенном моем почтении и преданности.

А. КУПРИН.

Nice. Hôtel-Slave.

Первый год эго-футуризма

…Я не могу понять…

…Что значит дикое слово «триолет»?!

Из провинциальных рецензий о футуризме

Каждый преподаватель физики, дойдя в своих объяснениях до Инерции, считает непременно обязанностью сослаться на следующий довольно характерный эпизод.

– Однажды, в одной из южных провинций Франции, полотно железной дороги переползало необозримое количество гусениц. В это время должен был проходить экспресс, паровоз которого и врезался в середину живого наводнения. Колеса локомотива заработали на одном месте, и, как ни бился машинист, поезд не трогался ни взад, ни вперед. Кончилось, кажется, тем, что паровоз взорвался…

Такое же зеленое наводнение жирных, тупых гусениц представляла и представляет наша так называемая, pardon, «Критика», способная уничтожить все нужное, чуткое, ценное, передовое.

За последнее десятилетие, – или, вернее, пятилетие, российская пресса вынуждена была подтянуться. Сначала «дням свободы», а затем всевозможными дельцами американской складки a la г. Корнфельд, дающими невзыскательной улице сенсационные новости и доходящими в погоне за лишним читательским пятаком до шулерских приемов. Все это, однако, только в области техники, отделов, графики. Но ни одна искорка от новых лучей не заглянула в мрачный уголок «Критики».

1

Письмо, полученное в Пб. 21 Июля, не могло быть опубликовано своевременно ввиду того, что владелец «Пб. Глашатай» находился в отъезде.