— Центурион, ты имеешь в виду, — сказал Дульций.
— Мне показалось, что он говорил как трибун, — добавил другой голос, посмеиваясь.
Пизон провел короткую дискуссию сам с собой. Он решил, что лучше сразу погасить пламя, чем смотреть, как оно разрастается, не в последнюю очередь потому, что Тулл наблюдал.
— Достаточно! — рявкнул Пизон. — Смотрите в оба и держите пилумы наготове. В домах могут прятаться воины.
На пастбище, примыкающем к длинному дому, мычал одинокий теленок, призывая мать, которая паслась поблизости.
— Послушайте: это их призыв к оружию, — заявил Метилий.
Послышались фырканья подавленного смеха.
Пизон в ярости повернулся. — Заткнись, Метилий!
Губы Метилия сжались, но он не ответил. Пизон окинул остальных своих товарищей суровым взглядом. У некоторых были угрюмые и обиженные лица, но они сохраняли спокойствие. Большинство избегали смотреть ему в глаза, что было приятно. Голос Тулла эхом отозвался в голове Пизона. Дисциплина. Все дело в дисциплине. Они это понимают.
Он изучал теленка и корову, недоумевая, почему такой ценный скот не угнали в укрытие. В ответ на крик корова пошла к своему теленку. Она сильно хромала, и, приглядевшись, он увидел, что ее левый коленный сустав распух. Пизон решил, что корова слишком хромая, чтобы добраться до леса, а теленок остался, потому что ему все еще нужно материнское молоко, чтобы выжить. Пизон крепче стиснул копье. — Кто-то остался присматривать за этими тварями — смотрите в оба!
На этот раз умных комментариев не было. Разделив своих людей на три группы, он послал две обыскать хозяйственные постройки, а сам повел полдюжины к длинному дому. Меньше, чем у большинства, его заплесневелая крыша, покосившаяся дверь и осыпающиеся стены свидетельствовали о плохом обслуживании. Нервозность Пизона немного уменьшилась — это была не ферма, управляемая многодетным отцом. Как бы то ни было, единственные его обитатели были стары и медлительны, как корова в поле.
Его германский был не очень хорош, но он мог объясниться. — Есть кто-нибудь дома? — крикнул он, когда они были шагах в двадцати от двери. — Выходите наружу! — Ответа не последовало, и Пизон подошел ближе. Быстрый взгляд на другие группы не дал ему повода для беспокойства. В десяти шагах от порога, и он повторил свою команду. — Наружу!
Что-то или кто-то зашевелился внутри, но дверной проем оставался пустым.
Пизон провел языком по пересохшим губам. — Построиться в шеренгу! Держать копья наготове. — Когда его люди подчинились, он закричал: — Выходите! Если вы безоружны, вам нечего бояться.
Волочащиеся шаги заставили его поднять копье. С напряженными лицами его товарищи сделали то же самое. Наполовину недоверчивый, наполовину облегченный смешок вырвался у Пизона, когда в поле зрения появился сутулый седовласый старик. Одетый в потертую тунику и узорчатые штаны, с тростью в руках, ему было около сорока лет от роду. Он посмотрел на Пизона слезящимися глазами и прохрипел: — Убей меня, но пощади моих внуков.
У Пизона снова скрутило живот. — Внуки — сколько? Где они?
— Трое. — Старик склонил голову. — Внутри.
— Скажи им, чтобы вышли! — рявкнул Пизон, недовольный потенциальным риском войти во мрак длинного дома. — Сейчас же!
— Вы не убьете их?
— Мы здесь за едой и припасами, — сказал Пизон. — Никто не пострадает. — Его пристальный взгляд встретился с глазами старика. — Но если нам придется войти туда…
Старик испустили долгий вздох. — Я знаю. — Он повернул голову к двери. — Выходите, мальчики, медленно. Вам нечего бояться.
Внутри снова послышался шум. Сердце Пизона колотилось, но он улыбнулся, когда взлохмаченный мальчик лет семи вышел из дома, щурясь от яркого солнца. Подбежав к деду, он с ужасом уставился на Пизона и его товарищей.
Вторым появился более коренастый юноша. На несколько лет старше первого ребенка, с грозно сжатыми челюстями, он стоял на пороге, сжимая в руках старое копье.
— Положи это! — завопил старик.
— Брось копье! — сказал Пизон.
Мальчик не послушался. — Ты убил моего отца! — воскликнул он.
— Мы никого не убивали, — ответил Пизон, сохраняя веселый тон. — Опусти копье и иди к своему деду.
— Такие как ты убили отца! Он был на Длинных мостах и так и не вернулся домой. Будь вы все прокляты! — Крупные слезы покатились по щекам мальчика, и он поднял копье.
— Стойте! — крикнул Пизон. Слишком поздно он услышал реакцию своих товарищей. Слишком поздно он повернулся, чтобы приказать им остановиться. Мимо пронеслись три дротика, повалив мальчика в грязь, словно кусок нанизанного на вертел мяса. — Вы чертовы идиоты! — Пизон закричал. — Он не собирался бросать. Он был слишком напуган!