Заскрипели петли, дверь широко распахнулась, и в коридор вышел коренастый желтоволосый воин. Увидев кого-то краем глаза, он обернулся. Меч Тулла вонзился в его горло, и он умер. Тулл схватил мужчину за рубаху и опустил его на пол, когда тот соскользнул с острого клинка. Низ кольчуги и туники Тулла, а также его ноги были залиты кровью. «Пять к трем» — подумал он. «Нет, пять к четырем, включая меня». Его радость от увеличения шансов была недолгой. Цифры были теоретическими, вполне вероятно, что больше телохранителей Германика были мертвы.
Истина открылась, когда Тулл украдкой заглянул в следующую комнату. Неподалеку распростерся преторианец, с множественными колотыми ранениями в шее и паху, ставшими причинами его смерти. «Снова пять к трем» — с новым беспокойством подсчитал Тулл. Тускло освещенная кладовая была заполнена штабелями амфор. На их шеях были выгравированы или оттиснуты клейма производителя — ближайшие к Туллу были из той части Иберии, которая славилась своими мягкими на вкус красными винами. Веди себя правильно, и он, возможно, выживет, чтобы однажды снова выпить немного. «Не будь дураком» — подумал он. Как бы то ни было, он скоро будет истекать кровью на плитках, как преторианец.
В темном центральном коридоре зала никого не было видно. Клинок встретился с клинком на небольшом расстоянии; Германик пролаял приказ.
Один человек вскрикнул от боли, а другой торжествующе закричал. Чувство срочности Тулла возросло. Метла в одной руке, меч с алым наконечником в другой, он вошел в комнату. С обеих сторон были оставлены узкие «коридоры», чтобы обеспечить доступ к амфорам, сложенным дальше. Каждый из них представлял собой готовую оборонительную позицию, где пара мужчин могла стоять в ряд, сражаясь максимум с двумя врагами. Надежда вспыхнула в сердце Тулла, когда он посмотрел по сторонам, ища Германика и его противников.
Тулл нашел их в третьем коридоре. Два воина, стоявшие к нему спиной, атаковали Германика и преторианца. В нескольких шагах от Тулла к амфоре прислонился третий воин с бледным лицом. Меч, пронзивший его правое бедро, вывел его из боя. У Тулла не было времени беспокоиться о том, где находятся четвертый и пятый мужчины или не увидел ли его раненый соплеменник. На лице Германика была кровь, а преторианец был ранен. Приложив свой посох к амфоре, поскольку сейчас от него не было бы никакого толку, Тулл на цыпочках направился к схватке.
Он прошел половину коридора, когда голова раненого воина повернулась, и две трети коридора, когда человек забил тревогу. Его крик резко оборвался, когда меч Тулла скользнул ему между ребер. Один из его товарищей оглянулся на суматоху и умер в тот же момент, когда Германик воспользовался своим шансом. Второй был умнее, и его противник-преторианец тоже отвлекся, позволив воину нанести удар себе в пах между кожаными накладками пояса. Когда преторианец с криком упал на землю, воин одной рукой развернул свое оружие и нанес удар, нацеленный в Германика. Клинок со скрежетом отскочил от нагрудника проконсула, оставив глубокую полосу на полированной бронзе.
Меч Германика вонзился в плоть его последнего противника, и он изо всех сил пытался высвободить его, когда воин отступил для еще одного удара. Тулл метнулся вперед и глубоко вонзил клинок воину в спину. Крик агонии разорвал воздух, и Тулл поднес сапог к заднице мужчины, оттолкнув и поставив его на колени. Точный удар в заднюю часть шеи, и все было кончено.
— Тулл? Как, во имя всех богов? — Германик издал недоверчивый дикий смешок. Пот стекал по его лицу, смешиваясь с кровью из раны на щеке. В остальном, казалось, он больше не пострадал. — Ты следил за мной?
— Нет, господин. — Тулл все еще тяжело дышал. — Я был в… — сумев проглотить слова «в ювелирной лавке», — продолжил он, — в лавке на той же улице и видел, как вы проходили мимо. Через несколько мгновений за вами прошли воины. Было ясно, что они охотились за тобой. Я последовал за ним, но только тогда.
— Мы могли бы справиться, — сказал Германик, указывая на распростертую, истекающую кровью фигуру своего последнего преторианца позади себя, — но я сомневаюсь. Мое решение проигнорировать ваше присутствие на триумфе Тиберия снова кажется вполне обоснованным.
Три года назад Тулл и Фенестела нарушили императорский запрет на посещение Рима выживших в засаде Арминия. Германик заметил их и допросил, их жизни принадлежали ему. Однако полководец что-то увидел в Тулле и проявил милосердие. — Я пришел сюда из-за того, что случилось в тот день, господин, — сказал Тулл.
— Я рад, что ты это сделал, — с чувством ответил Германик. — А как ты думаешь, куда подевались два других ублюдка?