— Хорошо? — спросил Мело.
Арминий нахмурился. Ему хотелось выбить все острые коричневые зубы Мело. Однако сделать это было бы глупо. Вполне вероятно, что он потерпит неудачу — Мело был трезвее его, — но это также будет плохо выглядеть и снизит его шансы на победу над вождями. Хуже всего, признал он себе, что Мело был прав. Во всем. «Будь проклята моя гордость» — подумал Арминий, чувствуя, как по венам разливается знакомая горечь. Это всегда грозит моим падением. Его взгляд снова встретился с взглядом Мело.
— Ты прав.
Глубокая морщина на лбу Мело разгладилась; был даже намек на улыбку. — Ты не мог вынести мысли о том, что окажешься лицом вниз в куче снега — это то, что заставило тебя образумиться, не так ли?»
— Отвали, собака. — Арминий сильно толкнул Мело локтем. — Как будто ты можешь вытащить меня наружу и сделать это.
— Я могу это и даже больше, — насмешливо пригрозил Мело, обняв Арминия за плечи и делая вид, что поднимает его на ноги.
— Я оставил вас двоих всего на мгновение, и вы уже боретесь, как безбородые мальчишки! — прогремел Малловенд. — Кто одержал верх?
— Я! — в унисон ответили Арминий и Мело, ухмыляясь.
— Боевые слова, оба! — сказал Малловенд, забавляясь. — Хотя я и хотел бы когда-нибудь увидеть такое состязание, в первую очередь должны быть более насущные дела.
— Да. — Арминий отошел от Мело и разгладил свою измятую тунику. — Я готов.
— Я буду говорить первым. Ты будешь следующим, и мы сможем увидеть, как вождям понравится то, что ты скажешь. — Малловенд жестом велел ближайшим слугам наполнить каждую чашу, и когда это было сделано, он стукнул кулаком по столу. Головы повернулись. Несколько лиц были настороженными или враждебными, главным среди них был Герульф, но большинство были открытыми и выжидающими.
Сохраняй спокойствие. Одолей Герульфа, сказал себе Арминий, и они присоединятся к тебе. Он бросил взгляд на Герульфа, который ухмыльнулся. Желудок Арминия начал бурлить, а ладони вспотели. Он испытал облегчение, когда Малловенд начал говорить, и даже больше, когда его чувства прояснились. Поприветствовав вождей в своем доме, он изложил яркую и ужасающую картину того, что случилось со многими поселениями марсов за лето. Он возложил всю вину на Германика и Тиберия.
Ждать более пяти лет, прежде чем отомстить за засаду племен на Вара, было, по словам Малловенда, признаком безжалостных, мстительных врагов. Людей, у которых лед в венах. — Как еще это было возможно — кричал он, — чтобы их проклятые легионеры убивали все живое, что им попадалось?
Вожди, включая Герульфа, взревели от гнева, и надежды Арминия на успех возросли.
— Мужчины, женщины, дети. Старые, больные. Даже младенцы в кроватках были убиты, — вскричал Малловенд, слюна слетала с его губ. — Скот тоже не убежал, о нет! Сукины дети убили всех животных, которых смогли найти, от охотничьих собак и лошадей, волов и овец, до последней курицы. Что за враг делает это не только с одним племенем, но и со всеми? Мы не можем оставить эти зверства без ответа. Рим должен заплатить — кровью!
Поднялся оглушительный рев. Арминий представил себе Туснельду и их ребенка, которого он никогда не держал на руках. «Ты заплатишь, Германик», — подумал он, чувствуя, как в нем бушует ярость. Так или иначе.
— Не довольствуясь ожиданием весны, — сообщил Малловенд, — я отправил группу своих самых храбрых воинов в Ветеру, чтобы убить Германика.
Ошеломленный, Арминий уставился на Малловенда, который подмигнул ему, как бы говоря: «Ты не ожидал этого, не так ли?» «Мело был прав», — снова подумал Арминий. Недооценивать вождей было и глупо, и опасно.
— Атака провалилась, но это нас не остановит, — объявил Малловенд.
— Мы встретим их легионы, когда они перейдут реку, и уничтожим их!
— УБИВАТЬ! — закричал Хорса, колотя кулаком по столу. — УБИВАТЬ!
Крик подхватили все в длинном доме. К ним присоединились даже женщины и дети, которые еще не спали. Арминий изобразил это слово, но внимательно изучал лица вождей. Большинство было на его стороне, решил он. Ему предстояло привлечь на свою сторону остальных.