– Однажды Азмелькарт попробовал так поступить. Судя по всему, произошла катастрофа, – сказал Виниций. – На них напали где-то в болотах, и им пришлось развернуться так и не пройдя это проклятое место. Плавание вокруг полуострова занимает гораздо больше времени, но в целом это проще. – Он снова потер свой амулет. – Если только на нас не обрушится шторм или что–нибудь подобное.
– Я начинаю понимать, почему янтарь такой дорогой, – печально сказал Тулл. – В любом случае, мы окажемся в дерьме...
– Если не перестанем ныть, а извлечем из этого побольше пользы, – нараспев произнес Фенестела, заканчивая старую военную поговорку.
– Совершенно верно, – подтвердил Тулл, подмигивая Виницию, который тоже улыбнулся.
Прошло пол-месяца, и хорошее настроение Тулла давно испарилось. Они без труда обогнули оконечность полуострова, хотя пережили не один, а целых два шторма подряд. Первый разорвал их недостаточно быстро зарифленный парус на лоскуты, а затем день и ночь швырял их, как лист на ветру. Трое человек упали за борт, два германских члена экипажа и один ветеран; к счастью, не погибло в пятеро больше людей. Второй шторм был не таким сильным, но он унес их в море, на восток, к скованной льдом пустыне, о которой говорил Виниций. Когда ветер и волны, наконец, улеглись, потребовалось несколько дней грести, чтобы снова увидеть береговую линию.
Моральный дух команды был низким; на скамейках гребцов раздавалось недовольное бормотание. Потасовки между ветеранами и членами экипажа грозили разразиться на каждом шагу. Тулл справился с ситуацией с помощью комбинации своих старых уловок, угрожая и уговаривая ветеранов и следя за тем, чтобы им три раза в день выдавалось вино. Капитан поступил точно также с германцами, и вместе они сохранили непрочный мир.
Погода и плохое самочувствие были не единственными их невзгодами. Однажды днем на скрытой песчаной отмели у входа в бухту корабль сел на мель. К счастью, утренний прилив на рассвете следующего утра поднял уровень воды чуть выше пояса. Благодаря тому, что каждый человек на борту, включая Азмелькарта, стал толкать судно, им удалось его освободить. Это произошло не так уж и быстро. Подобно волкам, почуявшим раненого оленя, воины местного племени стали гнаться за ними от берега на десятке небольших суденышек. Забыв о неприязни и конфронтации, ветераны и германские матросы гребли так слажено, что увели корабль за пределы досягаемости местных жителей.
Испытывая нехватку съестных припасов из–за потери за бортом и порчи от соленой воды, они сошли на берег после дня плавания к югу от залива с песчаной отмелью. Водой в источнике они пополнились, но отправленные на охоту люди вернулись всего с несколькими птицами. С урчащими животами, недовольные, они были вынуждены снова выйти в море, когда на берегу появилась пара молодых людей с рыболовными сетями. Обратившись в бегство при виде корабля, они обязательно вернулись бы с вооруженными воинами, как сказал Тулл Азмелькарту. К его чести, финикиец не стал спорить.
На следующий день, добравшись до известного капитану прибрежной деревни, они обменяли немного глиняной посуды на пару овец, которых быстро разделали и приготовили на костре. Настроение у всех поднялось, когда они утолили свой голод и жажду с помощью дополнительного количества вина. Слепому было очевидно, что обильный запас – на чем настаивал Тулл перед отъездом из Ветеры – жизненно важен в такие моменты, но это не помешало Азмелькарту стать похожим на чернослив, когда вино стали разливать второй и третий раз. Только вмешательство Виниция сдержало Тулла ударить финикийца, когда тот пришел скандалить.
– Эти люди слишком много пьют. Не забывай, кто тебе платит, – пригрозил Азмелькарт, сверкнув острыми, как у крысы, зубами в сторону Тулла, как грызун, загнанный в угол. – Я!
– Почему бы тебе не подумать о том, кто вскоре будет защищать твое горло, когда его захотят перерезать из–за серебра в твоем кошельке, – прорычал Тулл в ответ.
Взгляд Азмелькарта стал ядовитым; он впился взором в Виниция, который, не желая идти против Тулла, пожал плечами. Затем торговец отправился к германским членам экипажа, ища у них поддержки, но те довольные вином и признавая лидерство Тулла и умение его людей обращаться с оружием, не очень-то его и слушали.
Между Туллом и Азмелькартом возникло неприятное напряжение. По мнению Тулла, это было похоже на запах в нужнике, когда канализация забивается экскрементами. Однаков его случае не помогла бы ни промывка труб десятком ведер воды, ни проветривание воздухом. Азмелькарта придется терпеть, пока они не достигнут места назначения – слава богам, всего в дне пути отсюда – где он начнет заниматься своими делами. Только после этого корабль сможет вернуться в Ветеру. Тулл уже решил, что все время будет находиться на носу, независимо от погоды. Азмелькарт укрылся в своей палатке на корме, и там оставался все время.