ОРЛЯТА
Рассказы
ПЕРВЫЕ ЗНАМЕНА
Лев Гумилевский
ДРУГАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Рассказ
У Полицейского моста вагон неожиданно остановился. Антошка прижался к стеклу, но ничего не увидел.
Сидевший против него седой важный барин прошипел раздраженно: «Безобразие!» — и пристукнул крючкастой палкой о пол. Кондуктор же, вернувшись в вагон, коротко объявил:
— Вагон не пойдет дальше, граждане!
— Почему?
— Потому, что не пойдет!
Кондуктор пожал плечами и наклонился к сумке, пересчитывая выручку. Пассажиры стали выходить, ворча и споря. Антошка оторвался от окна и пошел за другими, равнодушно помахивая узелком с картошками. Неожиданное приключение на знакомой скучной дороге было ему приятно. Он весело соскочил с площадки и оглянулся.
Сзади Невский, как всегда, сиял голубым заревом электрических фонарей. Сверкали витрины магазинов, таинственно мерцали расцвеченные вывесками фонари кинематографов, гудела плотная толпа пешеходов, звенели трамваи, ревели автомобили. Но впереди, за длинной цепью нанизанных на рельсы вагонов, огни были погашены, поперек улицы стояли цепью люди с винтовками, и за мостом грелись патрули у красных остовов тлеющих костров.
Мальчик ни на секунду не задумался: идти ли дальше, или вернуться домой. Он подбросил крошечный узелок свой, закинул его за плечо и пошел вперед.
У вагонов стояли кондуктора и пассажиры — они с любопытством смотрели на солдат.
Нарядная барыня, негодовавшая у ступеньки вагона, крикнула страшным голосом:
— Куда ты, мальчик! Там большевики!
Антошка оглянулся на нее с холодным любопытством, но промолчал и не замедлил шагов. Тогда, глядя ему вслед, она проворчала исступленно:
— А! Их же отродье! Шпион!
Стоявшие за мостом люди с винтовками видели, как шел к ним мальчик со смешным узелком за плечами, но не остановили его. Он подошел к костру, погрел ноги, потом руки, перекидывая из одной в другую узелок с торчащими ушками; и тогда, решив, что познакомил с собой других достаточно, он спросил сочувственно следивших за ним людей:
— Холодновато, братишки?
Один из них посмотрел на Антошку, угрюмо покачал головой и вдруг сурово оборвал его:
— А тебе-то что тут надо?
Во влажных глазах его струился смех, но Антошка вздрогнул от сурового вопроса. Помахав над костром узелком с картошками, он кивнул на цепь омертвевших вагонов:
— Трамвай не пошел дальше. А я вот жратву нес отцу. Мамка послала. Можно мне пройти?
— Куда?
— На Васильевский.
— Зачем?
— Да вот же к отцу, на фабрику…
— Кто он — отец твой?
— Рабочий.
— Откуда?
— С Невской ниточной…
Угрюмое лицо красногвардейца стало мягче. Он облокотился на винтовку и засмеялся:
— А на Васильевский зачем твой отец попал?
— Ушел вчера с делегатами туда на мануфактурку. И вот нет. Не емши, а мамка чуть не плачет — куда пропал… Найти надо. Вот картошек несу…
Красногвардеец переглянулся с товарищами — он, вероятно, был старшим. Один из слушавших бойкую болтовню Антошки солдат покачал головой:
— Не найдешь! Никого там нету теперь!
— А где они?
— Не знаю уж!
Антошка вздохнул. Вокруг него собрались люди с винтовками. Они разглядывали его и слушали. Осмелев, он потрогал винтовку у одного из них, присмотрелся к затвору и спросил:
— А вы зачем тут с ружьями стоите, братишки? Революция, братишки, да?
— Революция!
— А уж она была ведь — одна? Зимою, а?
— Была! Теперь другая будет!
— Ого, другая! — удивился Антошка, тихонько поглаживая скользкий ствол винтовки. — Другая! Это уж наша, братишки, да?
— Наша, — засмеялся красногвардеец, — наша.
— Чтоб лучше жить всем было?
— Вот именно!
— Тятька говорил! — вздохнул Антошка. — Тятька мне все говорил! Только не сладите вы с ними, пожалуй. Стрелять будете?