Лошадей во дворе уже не было, остался лишь выбитый ими след под яблонькой. На ней была ободрана кора и все веточки внизу объедены. Василек позвал Шарка и выбежал с ним на улицу. От школы шли два казака. Один из них был с чубом, похожим на селедку. Впереди бежал Никита. Василек теперь боялся Никиты и спрятался за сарайчик.
Никита привел казаков ко двору Василька. Они вошли в хату, а Никита остался на улице и смотрел во двор сквозь плетень. Василек на цыпочках вышел из-за сарайчика и изо всех сил понесся в поле.
По дороге Шарко вспугнул несколько воробьев. Они купались в пыли, как в грязных обмывках. Погнался за вороной, потом начал носиться за белыми бабочками. Не поймав ни одной, он виновато оглядывался на Василька и вертел хвостом.
Когда навстречу попадались чубатые гайдамаки, Василек с Шарком обходили их стороной. Из-под ног на выгоне выпрыгивали вспугнутые кузнечики, убегали в щелки зеленые ящерицы, срывались синие стрекозы с прозрачными крылышками, а по багряным чертополохам, с цветка на цветок, перелетали мохнатые шмели.
Василек оглянулся назад. С холма видно было все село и их двор. Над трубами в небо вился легонький дымок, но над их хатой почему-то стоял огромный столб черного дыма, а под ним качался красный огонь. Василек знал уже, что такой дым бывает тогда, когда горит хата, и побежал еще сильнее, чтобы сказать об этом отцу.
В поле было безлюдно и тихо. Никто не пахал, никто не возил снопов. Василек пробежал уже и то место, где вчера остановились подводы, но нигде никого не было видно.
— Шарко, ищи след! — скомандовал он.
Шарко смотрел на него бусинками глаз и вилял хвостом.
— Ищи батин след! — и Василек наклонился к земле. Шарко тоже уткнул нос под его руку, потом принюхался, вдруг завизжал, побежал от дороги и залаял.
Василек пустился следом за ним.
В конце выгона они наткнулись на потерянную кем-то фуражку со звездой. Возле фуражки валялась тряпка с красными пятнами.
Шарко остановился, обнюхал фуражку, потом тряпку и жалобно заскулил.
— Чего ты, Шарко? — спросил Василек и поднял фуражку. В фуражке была сбоку дырочка, а в середине черные кровяные пятна.
Шарко подпрыгнул к фуражке и лизнул козырек. Василек посмотрел на переломанный козырек и обрадовался.
— Батина фуражка! Батя где-то здесь.
Но вокруг не было никого. Только блестели на солнце медные гильзы от стреляных патронов. Васильку стало страшно.
— Ищи батю, Шарко! — уже сквозь слезы проговорил он и снова побежал вниз.
Шарко завертелся на одном месте, потом, опустив морду к земле, побежал на примятое просо и по борозде опередил Василька.
Борозда привела их к речке.
Шарко подскочил к воде и, потеряв след, заскулил. С берега в воду шлепали вспугнутые им лягушки.
Он пробежал вдоль воды в одну сторону, в другую, бросился было в речку, но чуть не захлебнулся, выскочил на берег, отряхнулся и снова запрыгал возле Василька, лая на реку.
— Разве батя на тот берег переплыли? И мы давай переплывем.
Василек быстро снял штанишки и рубашку, связал в узелок вместе с книжкой и привязал себе на шею, чтобы не замочить. Отцовскую фуражку надел на голову.
— Лезь, Шарко, плыви на ту сторону, — толкнул он собаку в воду. — Не бойся, вода теплая.
Но Шарко снова выскочил на берег и, боязливо поджав хвост, залаял.
На той стороне виднелся поломанный рогоз. Василек зашел в воду и стал пристально всматриваться.
Из рогоза сначала показались ноги, потом раздувшаяся рубашка, и наконец он увидел всего человека.
Человек лежал до половины в воде и тихо качался на волнах, нагоняемых ветром. Василек, не спуская глаз с рогоза, попятился к берегу.
Вместе с Шарком они побежали вверх и, лишь оказавшись далеко в поле, остановились, чтобы перевести дыхание. У Шарка от жары вывалился красный язык, а у Василька колотилось сердце.
Отсюда реку было видно, как на ладони, но мостика, чтобы переправиться, не было.
Он оглянулся вокруг. Грякова, их села, уже не видно было, а впереди далеко-далеко виднелся какой-то хутор, обсаженный высокими деревьями.
Василек снова надел рубашку и штанишки с одной подтяжкой, а фуражку и книгу засунул под мышку и побежал напрямик к хутору.
За садом, возле хутора, под зелеными черешнями Василек неожиданно увидел много лошадей. Они стояли, запряженные в передки и в зарядные ящики.
За черешнями был овин, под которым сидели чубатые гайдамаки.
Василек подумал, что там сидят и те, которые побили его маму, обошел стороной и перелез через окоп.