— Да ведь она уже пустая! — казак глянул на замасленную морду Шарка и вытаращил глаза так, будто перед ним стоял не обыкновенный пес, а страшный лев.
— Собака съела. Ах ты, проклятая!.. — И наклонился за комом земли…
Шарко, увидев, что его разоблачили, поджал хвост и шмыгнул в кусты.
Василек, напуганный проказами Шарка, хотел тоже удрать, но в это время в пушки заложили снаряды, закрыли затворы и по команде «Огонь!» дернули шнуры. Блеснул огонь, и раздался страшный выстрел. Василек с испуга вскрикнул и бросился бежать.
Из кустов выскочил Шарко и тоже изо всех сил помчался на огороды.
Василек остановился у самой скирды соломы. Слезы сами текли по его щекам. В это время за рекой снова бухнуло, но уже тише, и над его головой кто-то крикнул: — Перелет!
Василек отошел от скирды и увидел на ней чубатого казака, тоже с двумя трубками у глаз. Казак сидел в гнездышке и только спереди для головы сделал в соломе дырку.
— Пхе, — произнес Василек. — Думает, спрятался, а я побегу и скажу бате, нарочно скажу.
На батарее снова послышалась команда: «Огонь!» — и два выстрела потрясли воздух. Дым и пыль окутали батарею. Но на этот раз Васильку было уже не так страшно, и он начал снова приближаться к пушкам.
Казак с острыми усами, вертевший колесики, все еще ругал Шарка. Василек поискал глазами и увидел далеко на огороде в ботве картофеля только его морду. Шарко боялся подходить ближе и виновато скулил.
— Дурак, здесь ничего страшного нет, — сказал ему Василек и прошел еще несколько шагов. Шарко столько же пролез в кустах картофеля.
Пушки стрельнули еще раз и замолчали.
Теперь уже слышны были одинокие выстрелы с той стороны реки, но снаряды рвались где-то за хутором. Там будто трескалась земля, и за каждым взрывом поднимался вверх столб дыма.
— Туда сколько угодно бейте, — сказал командир, — лишь бы не сюда.
Василек догадался, что с той стороны не могут попасть в эту батарею, и по-заговорщицки сказал, обращаясь, к Шарку: — А я скажу батьке, где стоят пушки, нарочно побегу и скажу.
Ему лишь хотелось сначала посмотреть, что это так сильно грохочет.
После стрельбы казаки открыли в пушках затворы, попрятались в тени и начали свертывать папиросы.
Василек боязливо приблизился к первой пушке и заглянул в ствол. Через него виднелись тучки на небе. Перед носом была ручка на затворе, которой щелкал казак. Василек тоже нажал и щелкнул. Это ему понравилось. Он начал раскачивать затвор, который одновременно щелкал я о зубок на пушке.
Кто-то из казаков крикнул:
— Ты что там делаешь! А ну убирайся оттуда! Игрушку нашел!
Василек воровски оглянулся, отступил было немного, но потом снова подошел и начал ударять затвором о зубок, о тот самый, который раньше осматривал казак. Зубок был уже с трещиной. После третьего удара он хрустнул и упал на землю.
Замок уже больше не щелкал.
Василек испуганно забегал глазенками, отошел к другой пушке и, будто оправдываясь, пробормотал:
— Это чтобы не стреляли в батю. Я и эту побью. Я ее так заткну, что и пуля не вылезет!
Он зашел наперед. Казаки все еще прятались в тени, а за высоким щитком пушки Василька и совсем не было видно.
Василек нашел большой ком земли и начал забивать им ствол. От удара ком раздробился, и песок посыпался внутрь ствола. Он нашел еще больший ком, который бы наверняка закрыл всю дыру, но снова послышалась команда телефониста.
— Батарея, к бою! Красные наступают на переправу! Из-за реки загремела стрельба. На батарее снова поднялась суматоха.
Василек, чувствуя, что он напроказничал, теперь уже не показывался казакам на глаза, а обойдя пушки, забежал в кусты и оттуда высунул лишь голову. Рядом выглядывала голова Шарка.
— Скорее там возитесь, первое орудие! — крикнул командир, так как второе было уже заряжено и орудийный начальник в знак его готовности поднял вверх руку.
С первым же орудием что-то случилось. Казак никак не мог закрыть затвор.
— Зубок кто-то сбил, пан сотник! — наконец выкрикнул он испуганно.
Из кустов снова послышался нетерпеливый голос телефониста:
— Скорее стреляйте, красные уже подходят к переправе!
Тогда сотник сердито скомандовал:
— Второе орудие, огонь!
Орудийный начальник взмахнул рукой, усатый казак дернул за шнур, блеснуло красное пламя, загудела земля, и что-то гулко прожужжало в разные стороны. Когда развеялся дым, Василек увидел, что от второй пушки осталась лишь половина, всю переднюю часть до самого щита разорвало и куски разбросало неизвестно куда.
— Без носа пушка осталась, — весело сказал Василек. Сотник со злости даже побледнел, затопал ногами, с кулаками бросился к казакам.