В некогда светлом, а сейчас продуваемом всеми ветрами зале главного здания Наиль встретил одинокого старика, складывавшего обломки мрамора. Он поздоровался со стариком. Это был местный житель, рабочий Свирьгэса. Он не успел эвакуироваться, и финны загнали его в один из лагерей, огороженных колючей проволокой. В дождь и холод их выгоняли на лесоразработки, били плетками, за малейшую провинность расстреливали на месте. Старика освободили из лагеря советские бойцы, и он вернулся в родной поселок. По ночам, лежа в яме финского лагеря, он не раз видел во сие светлые огни электростанции. И вот что он нашел на месте Свирьгэса…
— Пишите, пишите, — сказал он глуховатым голосом, узнав, что перед ним представитель газеты, — Пусть советский народ узнает, что сделали изверги с нашим Свирьгэсом. Эту гидроэлектростанцию, сынок, мы звали северной красавицей. Турбинный зал был облицован вот таким светлым мрамором. Бывало, заходишь, и глаз радуется: так все и переливается! А что теперь здесь осталось? Все, все вывезли. И аппаратуру, и кабели, и медные шины, и моторы, и лифты, и даже содрали с пола паркет!
И сейчас, идя по следам отступающего врага, Яруллин думал: «Они хотели захватить советскую землю до Урала, а удирают с содранным с пола паркетом. Хороший финал для авантюристов!»
По обеим сторонам дороги были свалены разбитые, сожженные вражеские танки, короткоствольные мортиры, автомашины. В кюветах валялось бессчетное количество орудий, пулеметов, мотоциклов, велосипедов. Чуть не на каждом километре попадались разлагавшиеся под солнцем конские трупы.
Наиль с группой бойцов поднялся на зеленеющий холм. Внизу расстилалось сверкающее озеро. С другой стороны серебристая лента ручья выбегала, казалось, прямо из березовой рощи.
— Ну и край! — воскликнул молодой боец. — Сельги да йоки, ярви да мельси-перти!
— А ты знаешь, что означают эти слова? — спросил другой, с минометным лафетом за спиной.
— А почему бы и не знать! Сельга — высота, йоки — река, ярви — озеро, а мельси-перти — лесной-дом.
К колонне пехоты пристал горбатый старик со своим десятилетним внуком.
— В этом березняке, — показал старик рукой, — раньше хорошая деревенька стояла. Березанка.
— А сейчас?
— Сожгли ее. Сожгли за то, что наши колхозники укрывали партизан.
— А ты куда идешь, дедушка? — спросил Наиль.
— Как куда?.. В Березанку.
— Но ты же сам сказал, что ее уже пет.
Старик посмотрел на Наиля из-под белых косматых бровей.
— Это верно, что деревни нет. Зато земля березанская, на которой она стояла, ведь есть. Землю чужеземцы не смогли уничтожить. Вот мы и построим на ней новую Березанку.
Через сгоревшую деревню бойцы проходили молча, сжав зубы. Старик что-то сказал мальчику. Тот нашел среди головешек какую-то посуду и побежал к озеру…
На вершине горы показалась еще деревня. Она была не разрушена, не сожжена, но безлюдна. И только у околицы встретился светловолосый мальчик.
— А где люди? — спросил его Наиль.
— В лесу.
— Почему не возвращаются?
— А можно уже?
— Конечно, можно.
Мальчик отбежал, потом остановился.
— Дядя военный, хочешь, я покажу тебе плотину?
— Что за плотина?
— Это здесь, рядом! — мальчик вытянул грязную руку в сторону долины. — Мы ее с Максимычем закрыли.
— А зачем закрыли?
Мальчик весело улыбнулся:
— Чтобы Красная Армия могла догнать врагов. Финны взорвали мост, а мы закрыли плотину, чтобы Красная Армия быстрее перешла реку.
В это время на опушке леса показалась группа людей. Мальчик замахал над головой руками и закричал:
— Наши! Наши!
Женщины, дети, старики вперегонки побежали к деревне.
— Здравствуйте, товарищи! — приветствовал их высокий, широкоплечий офицер, шедший впереди колонны.
— Родные!..
Старушка в пестром, цветочками, платке обняла Наиля.
— Сынок, дорогой… — повторяла она сквозь слезы.
Наиль гладил ее по спине:
— Не надо, не надо, не плачь, мамаша!
— Как же не плакать?.. Мы же измучились, ожидая вас…
Бойцы ушли. Наиль с инструкторами политуправления, догнавшими его на «виллисе», остался в деревне.
Они зашли в дом На полу, на столе, на подоконнике были разбросаны патроны. Видно, финны удирали без оглядки — не успели даже поснимать со стен свои карточки. Один из инструкторов, гвардии майор, пощупал занавески на окнах — бумага. Взял полотенце — бумага; скатерть, рубашки, туфли, матрац, мешки, салфетки — все было из бумаги.