В полку Юра был всеобщим любимцем. Солдатам, разлученным войной с родными, маленький воин напоминал дом. Воины постарше видели в нем своего сына, оставленного где-то далеко. Все старались пригреть и приласкать его. И не было малолетнему солдату ни в чем отказа. Обмундирование шили для него специально. Отдельно ему тачали сапоги. И последний, бывало, кусок берегли для него.
Но случалось, что командир звал мальчишку к себе, начинал разговор словами: "Приказывать тебе, Юра, я не имею права…" Значит, была нужда в нем, наступал час, когда сам возраст его и детский вид могли сослужить службу боевым товарищам. Без сожаления снимал мальчишка щегольское свое, любовно сшитое по фигуре обмундирование и переодевался в жалкие лохмотья, сохраняемые для такого случая.
Разведка всю войну была на переднем крае. И там, где бойцам, скрываясь, надо было ползти, оборванный мальчишка с нищенской сумой мог идти открыто, в полный рост.
…Сколько изголодавшихся, потерявших семьи детей бродило тогда по дорогам войны! Среди этих ребят было немало настоящих бойцов, разведчиков, партизанских связных. Даже сегодня мы не можем точно назвать их число: ведь юные солдаты часто не значились ни в каких воинских списках.
Юра служил в разведке. Он видел, как работают взрослые, и многому научился у них. Сведения, добытые им, не приходилось ни дополнять, ни уточнять. Сообразительный, шустрый мальчишка в малые свои годы стал настоящим профессионалом.
И вот однажды командир снова вызвал его и сказал, что приказывать не имеет права.
В партизанском отряде ждали помощи. Отряд попал в тяжелое положение, и командование попросило прислать опытного разведчика.
Горели костры в лесу. На их огонь летел с Большой земли самолет. Разведчик прыгал ночью с парашютом. Его встречали. И встретили… мальчишку.
Прошли годы. Многое стерлось в памяти Юрия. Но он хорошо помнит, что деда, к которому его определили "внуком", звали Власом. Он был старостой в деревне. На квартире у него жил немецкий офицер, в сейфе которого лежали секретные документы, интересовавшие партизан.
Несколько дней "дедов внук" топил в доме печи, мел полы, носил ведра с водой, приглядываясь к обстановке, изучая распорядок дня офицера. Вместе с дедом он придумал план действий.
Юра выждал момент, когда офицер вышел, не закрыв сейфа…
Конечно, лестно бы рассказать дальше, сколь ценные документы там оказались. Но Юрий Иванович Жданко не прельщается возможностью домыслить продолжение. Он говорит: "Дальнейшие подробности мне неизвестны. Я выполнил задание, и мы с дедом Власом тотчас ушли к партизанам".
Ночью из-за линии фронта снова прилетел самолет. Забрал раненых партизан, фашистские документы и юного разведчика.
Самолет привез его в Москву. Да, его могли и хотели оставить в детском доме. Но для боевых друзей он был не только бездомным ребенком. Он был для них надежным и смелым товарищем, находчивым разведчиком. И он вернулся в часть.
После этого задания и подал Юра заявление в комсомол. И услышал от старших товарищей: достоин!
Дети на войне… Может быть, это самая страшная, самая горькая страница Великой Отечественной. Неокрепшие души, открытые ужасам войны. Неокрепшие руки, сжимающие автомат или гранату. Но народная война не обошла их стороной.
Годы открывают нам все новые и новые имена юных бойцов Великой Отечественной. И это не случайно. Не такое легкое дело отыскать юных участников войны. Выросшие на фронте, свою военную жизнь они считали обыденной. Воевала вся страна, и они не задумывались о своей исключительности.
Вернемся снова к судьбе Жданко.
После того рейда в тыл врага многое было в его фронтовой жизни. Участвовал в подрыве стратегически важного моста: охране этого объекта целую неделю носил рыбу; высматривал пулеметные точки, удобный подход для подрывников. Вынес важные документы попавшего в окружение батальона. На линии фронта под вражеским огнем подобрал трехлетнюю девочку (ее и в детдом сдали под фамилией Жданко). Случалось пробиваться из окружения. И ранен был, и контужен…
Но после войны долгое время даже товарищи по работе ничего не знали о прошлом Юрия. После контузии в конце войны он остался в Москве, окончил ремесленное училище. Исполнилось восемнадцать лет — пошел служить в армию. Теперь уже по призыву.
Только в конце второго года службы встретил знакомого по фронту командира: "Жданко! Как ты в армии оказался? Ведь ты фронтовик, прошел настоящую школу жизни. В чем дело? "
Оказалось, постеснялся призывной комиссии о себе рассказать. Сверстники служат, а он почему не должен?