В деревне, занятой немцами, у полосатого шлагбаума — оборванный, заплаканный мальчишка с мешком на плече. Часовой брезгливо толкает его автоматом и лает:
— Вэг, вэг…
Мальчик еще настойчивее лезет вперед, коверкая русские и немецкие слова, кричит:
— Хочу есть… Фатер нет, мутер нет, дрова вам пилить…
— Вэг, вэг, партизанен!
От толчка мальчишка летит в пыль придорожной канавы, в грязь. Рядом останавливается телега. В ней, свесив ноги, сидят семь немцев с бляхами на груди. "Жандармерия полевая. Значит, прибыли", — отмечает маленький разведчик. Он еще упрямее кричит:
— Пустите!
Жандармы о чем-то говорят с часовым. Потом по команде старшего наставляют на Петю семь стволов.
— Партизанен? Пух! Пух!
Сейчас у него одно оружие — слезы.
По пустой телеге да обрывкам слов "мильх", "брод" он понимает: каратели поехали грабить соседние деревни. С ним сейчас возиться вряд ли будут. Но от черных дырочек стволов на душе жутко, и по спине пробегает неприятный холодок…
Жандармам надоело забавляться, и они опускают автоматы. Вышел из терпения и часовой. Он наотмашь бьет мальчика по затылку:
— Ком!
Петя оказывается по другую сторону шлагбаума. В ушах звенит от удара. Хочется крикнуть немцу: "Гад!", но он только тянет: "Да-анке!" В голове другое: "Теперь скорее обежать село, все увидеть, запомнить. Потом где-нибудь в другом месте выскользнуть отсюда".
Через два дня вместе со своими боевыми друзьями Петя уже с автоматом ворвался к фашистам, и многие из жандармов навсегда остались в белорусской земле.
Командир перед строем объявил первую благодарность юному партизану, и впервые в жизни Петр Коваленко произнес:
— Служу Советскому Союзу!
Не раз потом приходилось ему выполнять подобные задания. Он стал опытным разведчиком.
На первомайский праздник в сорок третьем году партизаны отряда Романова преподнесли фрицам такой "подарок", что вынудили их поднять самолеты, которые несколько часов подряд бомбили лес.
2 мая одна из бомб разорвалась недалеко от ложбины, где, отбиваясь от карателей, был и Петя. Не поднялись четверо. А мальчику повезло, его только ранило. Друзья на себе вынесли его из-под огня и отправили в госпиталь. Но "повезло" так, что около шести месяцев пришлось Пете лечиться.
Когда выписывался из госпиталя, Красная Армия продвинулась уже далеко на запад. Перед Петром встал вопрос: "Куда идти?" Попросился в танковый полк, который отправлялся на передовую. Сначала брать не хотели. Но, узнав о его боевом опыте, командир полка майор Зайцев определил его во взвод разведки. Общими усилиями солдаты сшили Пете гимнастерку, бриджи. Нашелся умелец — перетянул трофейные сапоги. Стал Петр Коваленко бойцом регулярной части. Вместе с другими солдатами разминировал дороги и проходы для танков, засекал огневые точки противника. Был вторым номером в пулеметном расчете. С боями прошел Белоруссию, Литву, Латвию.
Когда полк отдыхал после жаркого боя у латвийского города Бауска, Петю Коваленко вызвал начальник политотдела, вручил ему комсомольский билет.
Прижимая к сердцу заветную книжицу, паренек четко повернулся кругом и зашагал к двери. Но офицер, делая особое ударение на первых словах, остановил:
— Петр Павлович, куда же вы? У меня к вам есть еще дела. За мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими захватчиками, вы награждены медалью "За боевые заслуги". Мне поручено ее вручить.
…В том бою Петр Коваленко отличился. Бронемашина, на которой он был вторым пулеметчиком, в числе первых ворвалась в населенный пункт и своим огнем обеспечила успех наступления. Юный пулеметчик в бою вел себя как настоящий солдат.
Весь полк поздравлял своего воспитанника с первой боевой наградой. После этого многие солдаты тоже стали уважительно называть его по имени и отчеству. А в часы передышек видели, как маленький герой, устав от боя, играл солнечным зайчиком от своей медали на броне транспортера и шептал номер медали:
— Один миллион восемьдесят две тысячи шестьсот три…
Гвардейцем, кавалером трех правительственных наград встретил Петр Коваленко Победу.
После войны он стал музыкантом, пулемет сменил на трубу. Направили служить в оркестр. Овладел, как ни трудно было, новым делом. Стал солистом. Остался на сверхсрочную. На службе в партию вступил. Рекомендовали фронтовики. Василий Никитич Огрох, вручая ему рекомендацию, говорил:
— Петр Павлович, увольняюсь в запас, а ты еще молод, служи. Береги то, что мы, фронтовики, завоевали.
И Петр берег. Сначала служил в одной из частей Прибалтийского военного округа. А потом много лет он отдал флоту. Служил на крейсерах "Свердлов", "Октябрьская революция". Играл в корабельном оркестре.