- Все же знают, что помощь вашей дикеофоре вознаграждается, - с фальшивым пафосом в голосе возгласил Шемарад. - Мы первыми доскакали до дикеофоры, нам положена награда. Так что не беспокойтесь. Скачите по своим делам.
Фальшь в интонациях заметила только сама обсуждаемая дикеофора. Отец города еще раз окинул взглядом держащуюся двумя руками за высокого пришельца Эситею, развернул коня и молча ускакал. Его спутники последовали за ним так же молча.
Только тут пес-альбинос высунулся из-за камня, где он затаился, как только Вателл подскакал достаточно близко, и прижался к ногам своей временной хозяйки.
- Водную ловушку искали? - еле слышно спросил Астайнар.
- Нашла. Только ее нужно будет подновить, чтобы она заработала.
- Какая же вы неугомонная, госпожа городская дикеофора, - уже громче заявил командир дартанаев. Поднял пошатнувшуюся девушку на руки, усадил боком в седло своего коня, снял с ее ног насквозь мокрые, разваливающиеся сапожки, нахмурился, увидев кровь на ободранных ступнях и лодыжках. Но ничего не сказал, плотнее завернул в свой плащ и запрыгнул в седло сзади.
Дикеофора благодарно молчала.
- Шемарад, псина на тебе, - добавил Астайнар, умащивая Эситею у себя на коленях.
- И вот так всегда, - хмыкнул Шемарад. - Хорошенькая девушка ему, а уродливая псина мне.
Пес, несогласный с выраженным пренебрежением, заворчал протестуя, но в седло к Шемараду запрыгнул прямо с земли, поскребся когтями, усаживаясь. Затем неуловимым движением спрятался под развевающийся плащ дартаная так, что наружу высунулся только кончик носа.
- Ну надо же ты какой уродец, - удивленно проговорил воин, придерживая свой плащ. - Скромный какой. Стыдишься.
Астайнар коротко рассмеялся.
- Ничего себе скромный. Вот скажите мне, Эситея, согласились бы вы залезть под мой плащ, если бы он был на мне?
Эситея даже не стала отвечать.
- Вот то-то и оно, - хмыкнул командир пришельцев, чуть крепче прижимая девушку к себе. - Этот Мармал попросту спрятался. Сообразительная псина... Эситея, мы трогаемся. Вы готовы?
Когда отряд всадников достиг городской стены, Мармал высунул голову из-под плаща Шемарада, взвизгнул, требуя замедлить ход летевшего во весь опор жеребца, соскочил с седла и мгновенно исчез в тени города. У людей эта странная животина находила полное понимание и общалась с ними без проблем.
Только через день Эситея поняла, что она в силах проводить дальнейшее расследование, и отправилась на городскую голубятню. Ей всегда нравилась старинная башня, наполненная голубиным воркованием. В основании каменное строение украшал широкий мраморный пояс старинных барельефов, изображавших с невероятным для современных скульпторов изяществом крылатые человеческие фигуры в струящихся одеяниях, посланников Неба. Копии именно этих барельефов теперь имелись на фасаде каждого мало-мальски претендующего на респектабельность дома в Меарах, бездарные копии, конечно же, грубые, неуклюжие, мертвые...
Господин заведующий почтой, седовласый почтенный Демарх лично, не прибегая к услугам помощников, подвел дикеофору города к клеткам голубей, приученных летать в Тирасп. Сам прикрепил футляр с посланием к лапке серой птицы с янтарными глазами.
- Возьмите плату, господин Демарх.
- Что вы, госпожа дикеофора, как можно. Вы с утра посетили нашу голубятню. Счастливая примета. Весь день теперь будет удачным.
Или неудачным. Уж как выйдет.
- Возьмите деньги. Я настаиваю, - Эситея, успешно сдержав раздражение и даже улыбнувшись чиновнику, положила монетку на приступку, взяла завернутого в платок голубя в руки. Сквозь плотную ткань чувствовалось, как колотится сердце птицы. Голубю предстояло лететь далеко. Тирасп был древним городом, расположенным вблизи столицы пришельцев, и дикеофоры этого города всегда знали о том, что происходит в стане чужаков.
Девушка поднялась по древним, выщербленным каменным ступеням на высокую башню голубятни, в поднебесье, заглянула в глаза голубю, разжала пальцы. Почтарь несколько мгновений помедлил у нее на ладони, встрепенулся, взмахнул крыльями и легко слетел с рук дикеофоры. Девушка запрокинула голову. Небо, свежий ветер и солнечный свет окружили ее, светлая радость заполнила душу. Забыв обо всем на свете, она стояла замерев. Потом посмотрела вниз, на кривые улочки города, раскинувшегося в основании почтовой башни. Лишь одна условно прямая улица пересекала Меары - центральная улица, ведшая от Большого рынка и Нового города к проходу между хребтами Джаюрнаром и Сараздагом, обхватывающими Древний город, будто ладони чашу. В просвете между горными хребтами Астайнар восстанавливал древнюю крепость. Там, в далекой долине отчетливо виднелись груды мощных валунов, доставленных по приказу пришельцев, а также временные жилища, построенные для строителей крепости.
Спускаться вниз не хотелось. С широкой площадки, предназначенной для взлета голубей, вверх уходила еще одна секция башни гораздо меньшего диаметра, уцелевшая с тех времен, когда эта башня была сторожевой башней приграничного форпоста. Эситея потянула на себя узкую дверцу и поднялась по винтовой лестнице на самый верх древней сторожевой башни. Раньше на самой верхней площадке под каменным куполом хранился хворост для сигнального огня. Теперь в углублении для хвороста угрюмо сгрудились пыльные подстилки из плохо выделанной кожи и овечьей шерсти. Камни башни были исчерчены надписями вроде, Алтей и Коринна обменялись здесь сердцами.
Эситея подошла к широкой арке, откуда, по замыслу строителей башни, свет костра, отраженный давно уже снятыми зеркалами, должен был сиять для меотийцев за Великой Рекой. С такой высоты Великая Река была как на ладони. Литтава привольно текла почти идеально с запада на восток, чтобы влить свои воды в далекое Закатное море. Немного восточнее Меар в Литтаву впадал Архерон, в зеленой долине которого, между гор, с незапамятных пор жили меотийцы, а теперь поселились еще и дартанаи. Роскошные пастбища на берегах Литтавы тоже исконно принадлежали меотийцам. Меары были форпостом и единственным крупным городом на южном берегу Великой Реки, созданным для контроля за степняками.
А совсем далеко, на севере, за горами, окружавшими Меотию, лежала богатейшая страна Эсфия, Страна Тысячи Рек, издревле славная своими умельцами плавать по труднопроходимым рекам. А также хитроумными художниками, мудрецами и правителями. По негласным, недоказанным данным совета дикеофоров, единственного органа до сих пор объединяющего разрозненные древние города Меотии, именно эсфийцы в свое время направили племена дартанаев в погибающую от мора Меотию. Иначе те могли прорваться и в Эсфию, а там совсем не желали видеть светловолосых воителей.
Полюбовавшись сверху Меарами, тем, как солнечные лучи подсвечивают красочные барельефы домов, причем неуклюжая грубость скульптурных украшений с такого расстояния незаметна, как сверкают озерца с растаявшей от солнца наледью, как изящно смотрятся каменные лестницы с улицы на улицу, девушка поняла, что она замерзла. И бросив последний взгляд на слепящую своим сиянием водную гладь без берегов в том месте, где Архерон впадал в Литтаву, она осторожно спустилась вниз.
- Нет, господин хороший, - услышала Эситея скрипучий голос начальника почтарей, - я вам сегодня не советую посылать птицу, день нынче будет несчастливым. Госпожа дикеофора отправила послание и изволила заплатить.
Ну и где логика? Если день будет несчастливым, то зачем же "госпожа дикеофора" отправила свое послание?
- У-у-у, - протянул кто-то в ответ. - Жа-аль. Но вы правы, рисковать не стоит.
Эситея грустно вздохнула и выскользнула в боковой проход. Видеть суеверных сограждан ей сейчас не хотелось.
В приемной ее ждало послание господина Эр"Солеада. Тот желал встретиться с дикеофорой города как можно скорее.