- Не снимайте куртку, Эситея. - меланхолично сказал Дархэлл. Помолчал и добавил. - Мы не перевернемся. Но вам, госпожа дикеофора, следует несколько раз подумать, прежде чем снимать верхнюю одежду.
Удивленная этой неожиданной фразой, дикеофора замерла.
Неожиданно из темноты впереди вылетела летучая мышь и вцепилась Эситее в волосы. Девушка еле слышно, но отчаянно взвизгнула. Сжалась от отвращения и закрыла лицо руками. Мышь запуталась коготками в ее пышных волосах. Астайнар почти неуловимым движением свернул зверьку шею, аккуратно вытащил трупик из волос своей спутницы и выкинул мышь в реку.
- Вот уж не думал, что вы боитесь крылатых существ, - с легким злорадством сообщил он. - У вас ведь все стены в городе покрыты изображениями разных крылатых. Объект священного поклонения.
- Жаль, что вы не разбираетесь в символике священного искусства, - с достоинством ответила уже успокоившаяся дикеофора. - Крылья - это не анатомическая деталь. Это символ. Символ того, что те, кому мы поклоняемся, мгновенно перемещаются сквозь пространство. Впрочем, мы крылатым существам не поклоняемся. Они только посланники.
- Астин, пересядь ко мне, на весла, - прервал ее Дархэлл. - Нужно разогнаться.
Астайнар пересел к нему, лодочка в сумерках стремительно полетела вперед.
- Достаточно, - меланхоличный голос Дархэлла. - Астин, вернись обратно. Чуть правее. Крепко за борта ухвати-и-лись.
И в следующее мгновение плоскодонка рухнула во тьму, наполненную ледяной водой. Девушка разжала пальцы и забарахталась, всплывая. Плоскодонка всплыла следом. Она не перевернулась.
Грохот вокруг. Темнота. Всюду ледяная вода. Теплое тело прижавшегося к Эситее вздрагивающего пса.
- Где черпак, Элвен? - перекрикивая грохот, спросил Астайнар, - Не вижу.
- Еще бы в такой темноте ты чего и видел, - по-прежнему спокойно ответил Дархэлл. - Небось, не кошка. Вот он. Чувствуешь?
Какое-то время слышался только звук вычерпываемой воды. Потом на носу лодки вспыхнул факел. Эситея даже перестала стучать зубами и обернулась, оценив мощный водопад, с которого в кромешной темноте соскользнула лодка с тремя людьми. И не перевернулась.
- А вы мастер, господин Дархэлл, - тихо сказала дикеофора. - Если ваше мастерство, как начальника лазутчиков сравнимо с тем, как вы управляетесь с лодкой, то у степняков не должно быть секретов от вас.
- К несчастью, лазутчики у нас никуда не годятся, - мрачно ответил промокший Астайнар. - Мы еще только осваиваем это ремесло. Даже с течением Дангавы разобраться не смогли. А уж о точных сроках нашествия степняков даже и мечтать не приходится. Хотя Дархэлл и находится здесь больше года...
- Думаю, Вателл именно в этой пещере собирает баржи и грузит на них коней, - вмешался начальник лазутчиков, перебивая своего командира. - Видите разобранные баржи на берегу? Коней приводит сухим путем. Через другой проход. Нам как раз пригодятся бревна для костра. Высушимся.
Оба дартаная умело и быстро раскололи одно из бревен, и на берегу подземной реки разгорелся костер. Чуть поодаль глухо шумел водопад, мелодично падали капли со сталактитов в темное озеро. Языки пламени освещали каменные узоры золотистых стен пещеры.
- Ну а теперь можно поговорить и о священных изображениях, - меланхолично заявил Элвен Дархэлл. Эситея вскинула голову и посмотрела на начальника лазутчиков. Огонек усмешки в его глазах никуда не делся. - Все равно, пока не высохнем, делать нечего.
- Эситея, вы и вправду думаете, что ваши сограждане не поклоняются этим странным крылатым созданиям, которые у вас всюду изображены так пестро и навязчиво? - с любопытством спросил Астайнар.
- Поклоняются или нет, но эти создания вовсе не крылатые. Это невидимые, мгновенно перемещающиеся существа. И трудно сказать, как они выглядят. Потому что они невидимые, не принадлежащие нашему миру.
Астайнар задумался. Дартанаи вообще не верили ни в каких невидимых созданий, крылатых или бескрылых. Пришельцы чтили некое абстрактное жизненное начало, неведомым образом разлитое в мире. Вдобавок, они верили еще и в перерождение души. Поэтому старались поступать по возможности благородно, чтобы после очередного возрождения не переродиться в окончательную пакость.
- Вы переводите разговор, Эситея, - наконец сообразил Астайнар. - Ваши сограждане даже приносят жертвы перед изображениями этих странных крылатых, как вы сказали, посланников.
Да уж. Справедливо подмечено Нынешние меарцы вполне могли. Все равно стало обидно за своих.
- Ну и что? Вы-то вообще поклоняетесь абстрактной высшей силе, даже не задумываясь, добрая она или злая.
- Можно подумать, ваши сограждане об этом задумываются. - парировал Астайнар, пошевелив бревно в костре, чтобы лучше горело. - Им главное, будет контакт с высшим существом выгодным, или нет. Если кто из ваших и задумывается о добре и зле, он, видимо, успешно скрывает это от посторонних глаз.
В этот момент что-то мокрое коснулось руки дикеофоры. Странный пес охотника Нузы, чуть взвизгнув, немного подпрыгнув, уставился прямо в глаза сидящей у каменной стены девушки, шевеля своим выразительным носом. Увидев, что она его не понимает, еще раз взвизгнул и перевел взгляд умоляющих красных глазок на Дархэлла.
- Никак тревога? - уточнил тот.
Пес явственно кивнул. Оба дартаная мгновенно оказались на ногах, через две секунды костер погас, залитый водой. Все тревожно замерли. Эситея только теперь поняла, как удачно было выбрано место для разведения костра. Камни закрытой с трех сторон сталагмитами ниши нагрелись от пламени костра и теперь грели прижавшихся к ним людей. Дикеофора крепко обхватила пса и даже завернула его в куртку. Ей совсем не хотелось, чтобы он начал сейчас чихать. Мармал немного повозился в ее руках, устраиваясь, и затих.
- Вот видишь, никого тут нет, - ударил по напряженным нервам басовитый голос. - Никакого света. Померещилось тебе, Колбасник.
- И вправду, видать, померещилось, - ответил хриплый, надтреснутый голос. - Я сдуру струхнул. Здесь, под горами, всякое бывает.
Недалеко от затаившихся дартанаев и Эситеи в свете факелов возникли две темные фигуры. Они немного постояли, огляделись.
- Пошли отсюдова. Мне тут одному завсегда неуютно.
- Что, Колбасник, совесть мучает? Хотя о чем это я?
Оба нервно хохотнули, и пошли по берегу озера. Некоторое время был виден мелькающий свет факелов, слышались невнятные ругательства. Потом все стихло, свет факелов погас.
Дархэлл чиркнул кремнем, зажег маленькую лучинку.
- Все спокойно? - спросил он у пса, только-только выбравшегося из-под куртки Эситеи. Мармал утвердительно взвизгнул.
- Отличная зверюга, - пробормотал начальник лазутчиков. - Уважаю. Отплываем немедленно. Пещера охраняется.
- Не знаю, как насчет остальных меарцев с их крылатыми посланниками, и символики священного искусства, - ехидно сказал Астайнар, вставая и подавая руку Эситее, - но вам, госпожа дикеофора, точно нужно изобразить на стене вашего дома нечто четырехлапое, с длинным носом. В качестве хранителя. Он нас серьезно выручил. Вы уверены, что это всего лишь собака?
- Нет, - буркнула Эситея, вставая. - Не уверена.
- Кто их в Древнем городе разберет, - флегматично сказал Дархэлл, - Пес странный. Но полезный.
Все трое осторожно перебрались обратно на плоскодонку. Эситея устроилась на носу и промеряла шестом глубину впереди. Астайнар разместился на корме с рулевым веслом. Дархэлл уверенно сел за весла. Пещерные своды над путешественниками то понижались, то возвышались. Света факела не хватало, чтобы рассеять мрак под сводами. Река плавно перетекала из пещеры в пещеру.
Внезапно с пронзительным визгом сверху кто-то свалился и плюхнулся в реку. Дархэлл перестал грести и замер. Через несколько секунд к их лодке подплыла мокрая собачонка и уцепилась передними лапами за борт. Она, конечно же, угодила в одну из трещин на поверхности горного плато. Мармал поставил передние лапы на борт плоскодонки и внимательно изучил свалившегося зверя. Потом быстро оглянулся на наблюдавших за ним людей, взвизгнул, прощаясь, и перепрыгнул через борт в реку. Ткнулся носом упавшей собачонке в бок, коротко ей что-то пролаял. Потом оба зверя поплыли к берегу.