***
Госпожа Шушунэ Вателл выглядела прекраснейшим степным цветком, несмотря на четвертый месяц беременности. Она обладала круглым личиком, изящным носом степнячки, пухлым милым ротиком, миндалевидными темными глазами с густыми ресницами и общим обликом хрупкого очаровательного существа. Облик, кстати, был обманчивым. Эситея своими глазами видела, как эта отважная дочь Степи укрощала необъезженного жеребца, обходясь, согласно обычаям предков, без седла.
- Я благодарна вам, госпожа Эситея, за ваше внимание и ваши капли. Они сильно облегчают мою жизнь, - Шушанэ говорила на меотийском языке с легким певучим акцентом, тихо мелодично, опустив глаза к рукоделию, которым она сейчас занималась, полулежа на низком диване, обложенная подушками.
Эситея невольно заинтересовалась ее занятием. Госпожа Вателл пришивала к мужскому верхнему платью костяные амулетики в виде плоских кругляшек с вырезанными изображениями Азеала. Выпученные глаза и клыкастую пасть демона - покровителя степняков трудно было не узнать.
- Как искусно вырезано изображение на костяной основе.
- Ваша похвала мне приятна. Я сама изготавливаю охранительные амулеты для мужа. Богиня Луны, которой здесь поклоняются, конечно, прекрасна, на Азеал надежный покровитель.
Эситея еле слышно вздохнула. Открытое поклонение богине Луны еще лет сто назад было невозможно, а сейчас... А сейчас об этом было сказано, как о чем-то само-собой разумеющемся.
- Нужен верный глаз и твердая рука, чтобы так искусно вырезать по кости, - ничем не выдав своей досады, сказала дикеофора. - Я рада, что вы настолько здоровы, что можете этим заниматься. Пожалуй, вам стоит прекратить сейчас прием моих капель.
- Прекратить совсем?
- Да. С сегодняшнего вечера убавляйте по две капли на прием. Пока совсем не прекратите. Если вам станет хуже, сразу же посылайте за мной.
- Благодарю вас, госпожа Эситея.
Эситея обвела глазами роскошные покои жены Алтея Вателла, яркие ковры на стенах и на полу, низкий широкий диван и пуфики для сидения, напольные тяжелые вазы с первоцветами, множество ритуальных охранительных венков, приколотых к коврам, изящную бронзовую статую богини Луны в стенной нише.
- Скажите, госпожа Шушанэ, а вы не собираетесь возвращаться к себе на родину в связи со слухами о нашествии? Вам не тревожно?
Шушанэ, не поднимая темных глаз, аккуратно отложила свое рукоделие, отколола осыпающуюся ветку цветущей сливы от своих блестящих жгуче-черных, длинных волос, вытащила из напольной вазы свежую веточку, приколола ее к волосам, изящно изогнув руки, так что широкие рукава ее блестящего полупрозрачного наряда сползли вниз, обнажая красивые смуглые руки до плеч. И только потом она подняла глаза на собеседницу.
- Нет.
Вполне понятно, почему Алтей Вателл, увлекшись на какое-то время очередной красоткой, всегда возвращался к жене.
- Это только слухи, и вы сами это знаете, госпожа, - спокойно продолжила степнячка, опуская глаза вниз. - Дартанаи их распускают, чтобы оправдать свое стремление к власти. Для того, чтобы ввести в городе военное положение и навязать свое управление, нужна серьезная причина.
- Но я совсем в этом не уверена. В конце концов, извините меня, госпожа Шушанэ, но Степь всегда нападала на Меары. Почему бы и не теперь?
- Почему? - по-прежнему мелодично переспросила Шушанэ. - А вы знаете, как начинается такой поход? Не знаете? Я расскажу.
В степи есть заповедное озеро Азеарун-гашел. В нем, на дне, вблизи южного берега, находится плита-камень с изображением Азеала. Наш покровитель выбил свое изображение в незапамятные времена, когда клялся нашему прародителю, что будет защищать всех его потомков. Иногда, очень редко, раз в несколько столетий озеро сильно мелеет. И изображение оказывается у всех на виду. Тогда созывается совет всех племен. И объявляется время крови. Мы выплачиваем дань своему покровителю.
Наступило молчание на несколько долгих минут.
- Но почему не в этом году?
- Озеро зимой замерзает. Потом идет весенний разлив рек. И только в середине лета возможно обмеление Азеарун-гашел. Слухи о нашествии смутили горожан уже зимой. Дартанаи способны видеть сквозь снег и лед заповедного озера?
- Сильно! - невольно признала Эситея. Супруга Вателла вновь принялась за свое рукоделие, невозмутимо продолжая пришивать амулеты к платью своего мужа.
- Благодарю вас за услаждение моего слуха вашими мудрыми речами. К сожалению, я вынуждена вас покинуть для других, увы, неотложных дел.
Эситея поднялась с пуфика. Шушанэ, без тени раздражения, снова отложила шитье в сторону, гибким движением поднялась на ноги вслед за гостьей. Ткань платья совершенно не скрывала линий ее стройного тела.
- Уважаемая госпожа, позвольте мне, вашей вечной должнице, оказать вам ничтожную услугу, проводив до порога моего дома.
Что бы ни двигало Астайнаром Эр"Солеадом и прочими дартанаями, находившимися в его подчинении, но свою линию поведения они четко обозначили, и держались ее неуклонно. Древний город был обложен податью. С горожан собирались съестные припасы для прокорма строителей защитных укреплений, а также куриные яйца для скрепляющего камни раствора. Горожане роптали, чутко предвидя те времена, когда наглые чужаки потребуют еще и помощников для возведения своих бессмысленных укреплений.
Стараясь не попасться на глаза очередному разъезду дартанаев, дикеофора свернула в узенький, темный переулочек, увитый виноградными лозами и с боков и сверху, прошла его насквозь. Воины пришельцев могли контролировать только центральные улицы Меар. Все многочисленные проулочки, лазейки, узкие ходы под каменными лестницами были им недоступны. Эситея шла, глубоко задумавшись, но внезапно резко остановилась у окна дома изготовителя гробниц для богатых граждан Меар, господина Нарды. В окне был выставлен на всеобщее обозрение точно такой же букетик лиловых тюльпанов, какой пару недель назад выставила на своем подоконнике сама Эситея. Букет цветов, которые больше нигде не росли, кроме как в развалинах Храма. Дикеофора прошла мимо. Еще не время.
Цоканье копыт дартанайских коней затихло далеко вдали, Эситея спустилась на центральную улицу по узенькому ступенчатому проходу, оказавшись совсем близко от своего дома. Она неторопливо шла по улице, тихо радуясь, когда ее настигли крытые конные носилки.
- Эситея! - выкрикнула госпожа Леждена, откидывая занавеску. - Спасите! Моего сына завтра казнят пришельцы.
Счастливое настроение дикеофоры мгновенно испарилось, опаленное пламенем отчаяния, горевшего в глазах матери. Оказалось, что сынок Леждены Пелей в компании еще четырех юнцов участвовал в диверсии против дартанаев. Они успели перебить все куриные яйца, предназначенные для строительного раствора, но уйти после этого от бдительной стражи не успели. Все пятеро были схвачены. И на завтра была назначена показательная казнь вредителей через повешение по законам военного времени. Очевидное следствие дурацкой проделки ошалевших от вседозволенности юнцов.
Старостиха Леждена рыдала, не в силах сдержаться, она была вдова, Пелей был ее единственным сыном. Всего влияния знатной женщины в городе сейчас оказалось недостаточно, чтобы спасти его от смерти.
- Да, я пойду завтра просить о помиловании, - бесцветным голосом сказала дикеофора Меар. Она и вправду была обязана это сделать, как бы тошно ей при этом не было.
Господин Эр"Солеад действительно превратил казнь пятерых парней в показательное мероприятие, чтобы другим в дальнейшем неповадно было. На высоком помосте, на фоне безоблачного синего неба, темнели пять виселиц. Еще один помост был предназначен для самого начальника гарнизона и его офицеров. Кордон конных дартанайских воинов ограждал место казни от пришедшего поглазеть народа, которого подтянулось немало, чуть ли не весь город. Пробираясь к помосту сквозь ряды людей, расступавшихся перед девушкой в лиловом плаще дикеофоры, Эситея не услышала ни одного слова сочувствия к тем, кого сейчас должны были казнить.