Да, но бывает, что ее, скажем, нет дома, а я все равно прихожу и мучаюсь с этим недоделанным Ленечкой. По своей воле прихожу. И знаю, что ее нет дома, а все равно иду. Выходит манит что- то. Но что?
А- а, вот что. Я же в душе поэт. Вот только Бог таланту не дал. А так еще неизвестно, что бы из меня получилось. . А что? Ведь я стихи в юности любил. Еще как любил! Некоторые наизусть знал. Мне это очень помогало в амурных приключениях. Оттого- то, что в душе я поэт и манит меня ко всевозможным чудакам и ископаемым всевозможным.
А здесь ископаемые настоящие. Таких экземпляров не встретишь нигде больше. Раритет. Двести пятьдесят пять очков. Вы где- нибудь видели подобное? А я сижу и считаю. Тупо так сижу и считаю. Она переворачивает, а я- двести пятьдесят три, двести пятьдесят четыре (Смеется). Я представляю свою физиономию со стороны. Умереть можно со смеху. А у нее, у нее личико как у совы. Если бы я ее не остановил- все, конец мне пришел бы. Кончился бы здесь, кони бросил и никакая неотложка не спасла бы. Вот где сумасшедший дом- то.
А меня манит, все равно манит. Поэт. Так и есть- поэт. Надобно попытаться набрать какую- нибудь “ тучку золотую на груди утеса великана “.
Да, кстати, где же тучка золотая? Ушли за коньяком- с. С лимоном- с. Ну это еще часа на два, не меньше. У нас быстро ничего не делается. Мы ходим медленно, с чувством, с расстановкой. Как это мы коньячек достанем, как это мы лимончик порежем тонюсенькими такими кусочками, как это сахарочком посыпем. Да, рюмочки, рюмочки забыл. Не такие вот, а только этакие. Ну как же, все должно быть аккуратно, со значением, с подходом. Тьфу! Я бы сейчас водки выпил стакан. Без лимона.
Оглушительно громко прерывает монолог Саввы Семеновича музыка. Савва Семенович вздрагивает, бледнеет и хватается за сердце. Внезапность музыкального вторжения, судя по всему, производит на него шокирующее впечатление. В дверном проеме появляется Татьяна Павловна. Она держит на руке поднос с двумя крохотными коньячными рюмочками и блюдцем.
ТАТЬЯНА Вот и я.
ЛЮБЕЗНЫЙ (Громко, стараясь перекричать музыку) Что вы говорите?
ТАТЬЯНА Вот и я с коньячком и лимончиком. Гулять, так гулять!
ЛЮБЕЗНЫЙ (Громче прежнего) Что вы говорите, я ничего не слышу!
ТАТЬЯНА Я говорю, гулять так гулять!
ЛЮБЕЗНЫЙ (Кричит) Музыка! Громко!
ТАТЬЯНА (Кричит) Это- Моцарт! Прекрасный чудный Моцарт!
ЛЮБЕЗНЫЙ Я понимаю, что Моцарт прекрасен и чудесен, но нельзя ли сделать музыку хотя бы немножечко потише?
ТАТЬЯНА А вам нравится Моцарт?
ЛЮБЕЗНЫЙ Я в восторге от Моцарта. Я просто жить без него не могу. Но нельзя ли сделать его хотя бы немножечко потише?
ТАТЬЯНА Я могу и вовсе выключить.
Татьяна Павловна ставит поднос на столик и скорбно удаляется. Наступает тишина.
Возвращается. На глазах у нее слезы.
ЛЮБЕЗНЫЙ Танечка, совсем не обязательно было выключать музыку. Я только просил вас сделать ее немного тише. И все это для того, чтобы слышать, чтобы слушать вас.
ТАТЬЯНА Вы же сами знаете, Савва Семенович, что если от рождения человек лишен слуха и вкуса, поправить это практически невозможно. Вы не поэт, Савва Семенович. Вы не поэт! Никогда не смейте делать мне комплименты. Никогда больше, никогда. Не смейте, слышите, не смейте! И никогда не смейте ухаживать за мной. Вам не дано это. Не обессудьте. Не дано. А значит нечего тратить время попусту. Вы хорошо слышите меня теперь?
ЛЮБЕЗНЫЙ Простите, Танечка, сколько неприятностей я доставил вам сегодня. Уже столько раз просил прощения.
ТАТЬЯНА Я спросила, расслышали ли вы меня на этот раз?
ЛЮБЕЗНЫЙ (Со вздохом) Да, расслышал.
ТАТЬЯНА А теперь давайте пьянствовать.
Татьяна Павловна порывисто усаживается в кресло, укладывая ногу на ногу.
ЛЮБЕЗНЫЙ (С трудом удерживая смех) Что, простите?
ТАТЬЯНА Пьянствовать, пьянствовать! Ведь именно это является пределом ваших мечтаний. Так что же? Зелье на столе. Давайте приступим. Я поддержу вас в вашем пороке в последний раз. Тем более, что мне вас нисколько не жалко. Спивайтесь на здоровье. Погибайте в канаве. Вы сами выбрали свой путь. А я? Я всего лишь расстроена. Расстроена оттого, что разочарована. Я оставляла себе крохотную надежду. Иногда мне казалось, что вы лучше, чем кажетесь. Сегодня, сейчас иллюзии рассеялись и проступил лик животного, глухого к музыке, ко всему утонченному, нежному. Вы, Савва Семенович, солдафон!