- Что? - Хорей притворно приложил ладонь к уху. - Я не расслышал.
Ингрэм медленно подошел совсем близко к барьеру. Пока он тянул время (хотя вряд ли задумывался об этом), Ороро, подавив порыв оттолкнуть его назад, сосредоточился на новой попытке сколдовать.
- Можешь расправиться со мной, - продолжал Ингрэм, - но не смей трогать невинную женщину.
- Так ли она невинна, какой кажется? Зелье правды раскроет истину в суде, а до тех пор ты прав, пожалуй, я сохраню ей жизнь. Будь благодарен мне за это, а теперь - исполни то, ради чего я оставил тебя в живых.
Хорей молниеносным движением достал небольшой кинжал и швырнул его в Ингрэма. Тот успел среагировать и отшатнуться, но удар достиг своей цели. Ингрэм попятился, тяжело дыша. Ороро, с чувством, будто небо меняется местом с землей, подскочил к нему, помог сесть.
Мир пульсировал, разрывался от безвыходности ситуации. Ороро не мог сделать ничего, даже пустячковую царапину - и ту не мог исцелить, что уж говорить об этой ужасной ране!
Он потрясенно перевел взгляд на свои руки, испачканные кровью Ингрэма.
Кровью пропитался воздух, запах крови забился в ноздри, зов ее туманил обзор перед глазами, все мысли были только об одном - кровь.
Посеревший Ингрэм прижал руку к груди, к кинжалу, попытался вытащить.
- Нет! - крикнула Энис, освободившаяся от кляпа. - Ингрэм, не трогай! Эй, шмаков ублюдок! Немедленно освободи меня! Я еще могу его спасти!
- Заткнись, дрянь. Тебя будут судить по всем правилам, а до тех пор - лучше прикуси язык.
Частью сознания Ороро уцепился за последние слова Энис, но всем своим существом мог желать сейчас лишь одного.
- Ороро, твои глаза, - помолчав, сказал вдруг Ингрэм. - Так вот как это бывает.
- Да, так было и с моей дочерью, - сказал Хорей. - Я хотел тебя прикончить, да малость промахнулся. Но так даже лучше получилось. Ты дорог этому проклятому полукровке. Быть может, перед своей смертью он поймет, каково было мне, когда он отнял у меня мою дорогую девочку.
Время словно скакнуло, и Ороро вдруг обнаружил, что вгрызся клыками в окровавленную руку Ингрэма. Он в ужасе распахнул глаза, попытался отодвинуться, но лишь вжался еще больше да прикусил поудобней.
Мир сузился до размеров этой руки, да мешка с мясом, к ней прикрепленного. Кровь гулко выстукивала под кожей - он чувствовал это кончиками пальцев и размазывал ее, липкую, вкусную. Она обильно и горячо обволакивала язык, стекала по глотке, по пищеводу вниз, можно было даже ощутить ее путь - тонкая сладкая струйка, от которой аппетит лишь разгорался сильнее. Он жадно глотал больше, больше, больше этой чудесной крови. Он никак не мог понять, почему перед глазами все расплывалось.
- Орохин! - крикнула какая-то женщина. - Остановись! Это же Ингрэм! Ты ведь так хотел его спасти!
О. Он плакал.
Это удивило его настолько, что он в недоумении остановился. Облизал перепачканный рот. Драгоценная кровь стекала по безвольной руке, которую он кусал. Какое расточительство. Он уже намеревался продолжить пиршество, как вдруг раздался тихий голос добычи:
- Эй, Ороро.
Голос был знакомым, и почему-то казалось важным вспомнить что-то, связанное с этим. Нарастала далекая смутная тревога - все сильнее и сильнее, чем больше проходило времени. В действительности времени проходило совсем немного - оно привычно замедлялось, вернее, это он был слишком стремительным. Он сам за собой не успевал - той своей частью, которая бодрствовала, когда он спал. Он знал немногое, но этого было достаточно и к большему он не стремился - зачем? Вся суть его в ином, все прочее - не он, но коль уж он здесь, намеревался сполна насладиться и насытиться, для чего же еще он был?
И все же...
По какому-то наитию он взглянул в лицо этого человека, в жилах которого текла столь вкусная кровь. Узнавание проявилось, как капля чернил, окрасившая воду, и заставило замереть. Он знал, что добычу звали Ингрэм, и что он был важен, и после узнавания удивление стало тем, из-за чего он продолжал сидеть на коленях, не шелохнувшись. Он прежде не полагал, что способен ощущать что-то иное, кроме сути своей, но должно быть то были отголоски той, другой его части?
- Все хорошо, все хорошо, - все так же тихо, почти беззвучно промолвил Ингрэм.
Он напряженно проследил, как вторая рука Ингрэма осторожно потянулась к нему, а затем коснулась вдруг его щеки, погладила. Он вздрогнул, неотрывно глядя в зеленые глаза Ингрэма.
Зеленые глаза означали, что в прошлой жизни он был уркасом, - вспомнились ему чьи-то слова. Да нет же, это смешно, ну какой из него уркас? А вот в то, что родственные души стремились друг к другу, поэтому душа умершего перерождалась в потомках, и распознать это можно было по глазам - он хотел бы верить.
Когда Ингрэм умрет, сможет ли он узнать его? Если у него не будет потомков, где же его тогда искать? Это что же получается - он больше никогда не увидит Ингрэма?..
Эта мысль настолько вдруг поразила его разбуженный разум, что Ороро вытаращился, медленно соображая, кто он, где он и что только что чуть не натворил.
Ингрэм тем временем прикрыл глаза, покачнулся, и Ороро едва успел его подхватить.
- Ингрэм? - недоверчиво позвал он. Легонько встряхнул. - Эй, Ингрэм?
Ингрэм не отзывался. Он обмяк, потяжелел, и было непонятно, дышал вообще или нет.
Где-то в другом мире рыдала Энис. Мрачный Хорей все так же стоял по ту сторону ловушки и сверлил ощутимым торжествующим взглядом.
- Нет, я не мог, - потрясенно прошептал Ороро. Жалобно посмотрел на Ингрэма. - Эй, очнись, я же не взаправду, я бы никогда...
Он осекся. Сегодня он уже едва не напал на Ингрэма во время ссоры. С самого начала, едва впервые распробовав его кровь, он лишь каким-то чудом не убил Ингрэма. Он - проклятый полукровка, понятно, почему его все боялись. Он - монстр, не способный себя контролировать. Он не смог себя контролировать, и Ингрэма больше нет. Он никогда больше не увидит Ингрэма. Ингрэм никогда больше не взъерошит его волосы, не усмехнется и не позовет домой.