Дневники Цертера
После одного случая, о котором Орохин упрямо отказывался нам говорить (недавно мы узнали от госпожи Урухи, что в некой заварушке погиб пустой человек, к которому Орохин был крепко привязан), он на долгое время замкнулся в себе и с пугающей частотой стал оборачиваться полукровкой.
Конечно, я не мог не воспользоваться этим шансом, чтобы изучить его способности получше. Обозвав меня безумцем, Вортар попросил Вертера помочь Рогуро с охраной полукровки (вернее было бы сказать - с охраной окружающих от полукровки).
Сам по себе Орохин с виду некая помесь тэйвера и уркаса, причем внешнего сходства больше с тэйверами. Полагаю, благодаря триштраму, который принимала его мать во время беременности. Если не приглядываться и не обращать внимания на маленький рост, Орохина можно принять за тэйвера. Кожа серая, на лице черные узоры (правда, не характерные для клана, к которому принадлежала его мать), строение его тела более плотное, хвост короче и толще, кости шире, форма рук отличается, и на пальцах (в том числе ног) прочные когти.
Обращаясь в полукровку, он видоизменяется. Кожа становится черной, узоры же белеют, он словно бы раздается вширь и ввысь, суставы, да что там, строение всего скелета изменяется, появляются дополнительные когти, крылья увеличиваются.
Хотелось бы мне измерить его магическую мощь в эти моменты, но мне не дают подойти к нему поближе и грозятся вырубить, если ослушаюсь.
Регенерация Орохина в облике полукровки молниеносная. Рогуро однажды случайно нанес ему смертельное ранение (после чего Вортар устроил ему разнос), но Орохин моментально восстановился. Что будет, если отрубить ему конечности или голову? Отрастут ли новые? Как бы ни было интересно, проверять слишком рискованно.
После моих восторженных отзывов Вортар все чаще стал поднимать вопрос об армии полукровок.
Моя любопытствующая сторона с радостью хочет поддержать и укрепить эту его идею, которая может внести существенный вклад в развитие теорий о полукровках и наше спасение из Нижнего мира, но другая теряется от логических выводов этой моей реакции - неужели я столь жесток и бесчувственен, что готов пойти на это?
Беда Орохина в том, что он излишне подвержен эмоциям, моя же - в способности абстрагироваться от них до такой степени, что иногда мне кажется, что остались от меня одни лишь сухие расчеты.
Глава 17
Миссия в Диких землях в поисках ниргенов непредвиденно затянулась. Среди тэйверов их города не нашлось ни одного, кто побывал бы там, потому Ороро пришлось добираться туда своим ходом. Пересечь границу он решил на Севере - там жили ниргены до своей болезни, а значит, должны были ютиться в Диких землях неподалеку. Знал бы он, как ошибался и сколь наивным был, подготовился бы получше.
Границу, что сторожили Серые Стражи, он пересек на крыльях глубокой дождливой ночью, взбодрившись для верности согревающей настойкой. После устроил привал в найденной пещере в горах, а утром, будучи в своем тэйверском облике, отправился на поиски. Поначалу Дикие земли не особенно-то и отличались от земель обычных, но после нападения плотоядных цветов Ороро пересмотрел свои взгляды. Дикие земли чем-то неуловимо напомнили ему острова, но некогда было оглядываться по сторонам и останавливаться у заинтересовавших его растений - он должен был отыскать разумных ниргенов и доставить им послание Вортара с предложением о сотрудничестве.
Серые Стражи часто снаряжали экспедиции в эти края - достать какие-то ингредиенты для экспериментов, проверить обстановку с ниргенами, и составляли карты с обозначениями. Досадно было, что достать карты этих земель не получилось, но даже хорошо, что Вортар так настаивал поскорее приступить к этой миссии - Дикие земли считались опасным местом во всем Срединном мире, и мысль подраться с какой-нибудь тварью, выпустить свой гнев и горе потери лишь радовала.
Готовясь к миссии, Ороро постарался разузнать о больных лютой ниргенах как можно больше, но ни в каких источниках не было предупреждения о том, что они сбиваются в стаи. Сохранившие звериные инстинкты и хитрость, силой не уступающие тэйверам, они были опасными врагами, и в сражении с устроившей засаду стаей Ороро едва успел бежать, потеряв рог рамшока и сумку, где лежал запасной. Стараясь не поддаваться панике, он обыскал все, когда ниргены ушли и, не найдя искомое, отправился за ними, намереваясь вернуть украденное.
В дороге навернулся на ловушку, был ранен и схвачен в плен как оказалось, ниргенами, сохранившими разум. Послание Вортара осталось в сумке, и Ороро был вынужден сам рассказать вождю этой группы о его планах. Ему пришлось доверить свой разум местной волшебнице, чтобы ему поверили. Он провел несколько дней в их поселении, прежде чем разведчики обнаружили нужную стаю лютых. Возвращать рог отправился один - ниргены не хотели связываться со своими лютыми сородичами, которых хорошо знали во времена до болезни, да и не было лишних воинов для столь безрассудного, бессмысленного для них нападения. Отдавшись воле Голода, Ороро ввязался в бой, из которого вышел победителем, но не нашел ни своей сумки, ни рога рамшока. Вернувшись в поселение ниргенов и договорившись о следующей встрече, Ороро отправился назад, в земли Срединного мира. После долгих блужданий он перебрался из Диких земель через горную цепь, где не было постов Серых Стражей. Скрываясь под оборотом кольца и выдавая себя за ограбленного путника, побираясь и зарабатывая деньги то тут, то там, спустя месяцы добрался до побережья, где обратился полукровкой и за несколько дней добрался до островов, разбросанных по океану.
Он был полукровкой слишком долго и не помнил уже себя, не помнил, зачем так стремился именно сюда, но здесь, на островах, было вольготно и свободно. Здесь обитала вкусная добыча, здесь жили враги, сражение с которыми захватывало дух и порой приходилось отступать, что лишь раззадоривало еще сильнее. Здесь пели мелодичные песни на незнакомом языке крошечные существа, строившие круглые дома на деревьях, здесь жили призрачные существа, восстающие в лесу кристаллов в определенное время дня, здесь на выложенных кем-то каменных кругах танцевали неведомые создания, не поддающиеся разумению органов чувств. Иногда он просыпался на восходе солнца, иногда наоборот - прятался в лабиринтах пещер, дожидаясь ночи. Он мог бодрствовать несколько суток кряду, а после - долго-долго спать, сытый, удовлетворенный.