— Бывало и хуже, — ответила вымытая до блеска дикарка, которая в свою очередь стояла позади своего хозяина и сверлила взглядом его затылок. — Насчёт крови гигантов не знаю. Я никогда не видела своего отца. А что там с…
— Понятно, — Ланс перебил рабыню, которая явно хотела что-то спросить. — Нужно решить несколько важных моментов. Затем ты задашь свои вопросы.
— Хорошо.
— Ты получила признание и право на имя. Теперь будешь выступать под новым прозвищем. Но сначала я также хотел бы узнать твоё настоящее имя. Я, конечно, могу и дальше тебя Сукой называть, но…
— Офлея из клана Праутеи, — в этот раз дикарка перебила своего хозяина сама, наверное, в отместку. Впрочем, заострять внимание на этом в конкретный момент не стоит: рабыне и так очень тяжело даётся смирение, нужно дать время привыкнуть к новой реальности.
— Что же Офлея… Есть какие-то пожелания насчёт прозвища?
— Мне плевать, слова ничего не значат.
— Ты хочешь, чтобы в прозвище фигурировало название твоего клана? Так о нём узнает больше смертных. Да и сражаться под выбранным лично именем всяко лучше, разве не так?
— Да, так будет лучше, — последовал хмурый ответ от Офлеи, которая мгновение назад ляпнула ерунды не подумав: на этом тоже внимание пока что заострять не стоит, случай и без того тяжёлый.
— Хорошо. Как насчёт Несгибаемая из клана Праутеи? После того боя с ледяным великаном, где ты даже не попыталась увернуться от последнего удара… Толпа это надолго заполнит. Да и в целом под твой стиль боя и характер подобное прозвище вполне подходит. Правда не уверен, что приписку с кланом быстро запомнят. Впрочем, комментаторы на аренах обязаны использовать полное прозвище без сокращений хотя бы во время выхода этиамария. Ну и каждая твоя победа заставит зрителя это запомнить.
— Меня устраивает.
— Хорошо… с этим разобрались.
— Можно вопрос?
— Знаешь, мне действительно несложно ответить. Только вот понимаешь, у нас в Эдеме рабы обращаются к своему хозяину уважительно. И вот дилемма. Ты не хочешь идти на уступки, так почему я должен желать отвечать на твои вопросы?
— Можно вопрос, господин Бальмуар? — скрипя зубами и слегка краснея от злости, Офлея всё же поправилась, чтобы получить желаемое.
— Можно. Но ещё я хочу отдельно подчеркнуть, что уважительно обращение не моя личная прихоть. У меня и без того всё хорошо с самооценкой. Просто если ты будешь со мной фамильярничать, окружение воспримет это как мою некомпетентность и слабость. У меня из-за этого будут проблемы. А мои проблемы очень легко могут стать проблемами моих живых вещей. При чём это коснётся не только тебя. Понятно?
— Понятно.
— В чём вопрос?
— Вы уже не собираетесь продавать Неку?
— Нет, финансовое положение благодаря твоей победе стабилизировалось. Нужда в продаже отпала.
— Понятно, — с резко окаменевшим лицом ответила рабыня.
— Теперь обсудим твой график. Всё же я обещал сделать тебя лучше, и я это сделаю. Надеюсь, ты и сама не против. Всё же от этого зависит и твой личный доход.
— Деньги ничего не решают.
— За эти деньги можно много чего купить. От вкусной еды до подарка, — терпеливо и аккуратно продолжал говорить Ланс, попутно выводя буквы перьевой ручкой на пергаменте. — Ты же хочешь отплатить Неке за доброту?
— Да, я это сделаю.
— Это можно сделать деньгами?
— Можно.
— Значит деньги что-то решают.
— Наверное.
— Ты действительно не уверена или просто не можешь принять то, что снова что-то ляпнула не подумав?
Ответа не последовало, лишь тяжкое сопение и вздувшаяся на лбу вена. Смертные, которые не научились признавать свои ошибки, всегда будут испытывать огромные трудности на протяжении всей жизни. Офлее будет по-особенному тяжко из-за своей невероятной упертости. А ещё она не молода. Да, по внешности и не скажешь: кожа свежая и морщин нет. Только вот она маг, при чём относительно сильный. И судя по ментальному телу…
Ей явно уже за пятый десяток перевалило. Так много прожила, но невидно ни критического мышления, ни умения признавать ошибки, ни самообладания. Впрочем, ничего удивительного, возраст мало что решает и с ним об руку в лучшем случае придёт некоторая мудрость, но не интеллект, а чаще какая-нибудь старческая болезнь, которая ещё сильнее усугубит положение дел. Всё же чем ты старше, тем сложнее даются изменение.
— Ладно, понимаю, тебе тяжело. Давить не буду. Лучше вернёмся к твоему расписанию. Эту неделю будешь учиться у Гнарга. Он хорошо владеет оружием, в частности гигантской секирой. Ты смотрю тоже любишь топоры.
— Учиться у этого членоносца, так ещё и орка?
— Да, и убери из своего голоса эту явную неприязнь. Гнарг является умелым потомственным воином из культа Полемоса. Слыша о таком боге? Да все слышали. Так что ты сможешь стать лучше, если поборешь своё предвзятое отношение. Он, кстати, тоже рабом был, этиамарием, но заслужил свободу. Ты хочешь заслужить свободу? Да, хочешь. Гнарг через это прошёл и поделится своими знаниями, если ты не будешь хамить.
— Вряд ли этот… этот… — Офлея явно пыталась найти какое-нибудь другое слово, но после паузы сдалась и продолжила без уточнения. — Сможет чему-то меня научить.
— Давай сделаем так. Ты будешь спарринговаться с ним неделю. Без фанатизма, без попыток его убить, слушая его замечания и делая выводы. И если ты действительно ничему новому у него не научишься, то придёшь ко мне и скажешь об этом. Надеюсь на твою честность. В первую очередь честность к самой себе.
— Ладно.
— Так, хорошо… затем будут магические тренировки со мной. Много времени уделять я тебе не смогу. Так что для начала мы попробуем видоизменить твоё ментальное тело. Оно у тебя несколько запущено. Как часто ты занимаешься его очисткой?
— Моя наставница говорила, что в природный дар вмешиваться не нужно. Всё очистится само.
— Что же, тебя ждёт много новых открытий… — протянул Ланс, откладывая листы пергамента в правую стопку, которая будет отправлена с помощью местной конторы по доставке. — И да, за твою победу тебе полагается награда.
— Награда? — это слово вызвало новый приступ едва сдерживаемой ярости.
Всё же Офлея ещё не могла смириться с мыслью, что она как бы рабыня. И факт того, что кто-то имеет право наказывать её или даже награждать, весьма угнетал дикарку. Но всё же соблазн поощрения оказался куда сильнее. Рабыня явно чего-то хотела, поэтому ей пришлось успокоиться и взять себя в руки.
— Да, награду, — повторил Ланс. — Что ты хочешь?
— Я хочу убить тех ублюдков, которые посмели…
От услышанного Ланс моментально пришёл в бешенство, чего даже Офлея ожидать не могла. В одном мгновение в руке материализовалась трость, удар которой пришёлся прямо по лицу дикарки. Это же надо быть такой тупой, чтобы сказать подобное вслух. Раб прямо заявляет о намерении убить свободного гражданина! Благо никто лишний этого не слышал.
— И зачем тогда спрашивать, чего я хочу? — с кривой усмешкой спросила Офлея, поправляя окровавленную челюсть: весьма показательно, что рабыня не попыталась ни дать сдачи, ни блокировать удар.
— Ты совсем отсталая и не понимаешь куда попала? — прошипел аристократ, убирая трость обратно в пространственный артефакт: удар скорее был рефлекторным нежели рассчитаным, впрочем, лишней такая взбучка не будет. — Если бы заявила подобное прилюдно, я бы тебя убил на месте.
— Ха, вот и твоё настоящие лицо.
— Настоящие лицо? Да ты хоть понимаешь, чем одно это намерение может обернуться? О Великий Этий, какая же ты непробиваемая! Сама себе вредишь, так ещё и в могилу остальных тащишь!
— Я лишь хочу, чтобы справедливость восторжествовала.
— И для этого ты вслух заявляешь об этих планах мне⁈ Рабовладельцу, живущему по закону Эдема⁈
И тут в чугунной голове видимо начали двигаться шестерёнки. Пошёл мысленный процесс. Невероятно и удивительно, но эта дура сама сделала выводы. Куда лучше будет заткнуться, терпеть и ждать, а когда она получит свободу… тогда и руки развяжутся.