– Что хорошо в урагане, – заметил Ван, – так это то, что он просто тебя убивает. А вот отродья войны, – он постучал по импланту, – им важно разобрать тебя на части.
Ошо решительно кивал, соглашаясь.
– Если у нас есть возможность уплыть, любая, мы должны уплыть, капитан.
Альмади посмотрела на пылающий город, потом на черные тучи. Скривилась.
– Мне надо получить полный отчет о повреждениях. Потом я подумаю, что можно сделать.
– У нас мало времени, – подчеркнула Маля.
– Вы наняли меня управлять кораблем! – рявкнула Альмади. – Мы договаривались, что я принимаю все решения на этот счет. Вы занимаетесь торговлей. Я занимаюсь «Быстрой».
Ошо многозначительно взглянул на Малю. Она знала, о чем он думает. Он предпочел бы свистнуть своих мальчиков, наставить на Альмади ствол и решить проблему так, как принято в Затонувших городах.
Маля качнула головой. «Не сейчас».
Ошо пожал плечами. «Как знаешь».
Дело в том, что команда «Быстрой» была верна Альмади. Маля платила им деньги, но их верность принадлежала капитану. Они не смогут пройти сквозь шторм без команды. Маля постаралась говорить мягче:
– Я очень сочувствую вашей потере. Мне жаль Лорку. И вы действительно знаете корабль лучше нас. Но мы знаем Затонувшие города, и если война начнется снова… – Она тронула свой протез. – Есть вещи и похуже штормов.
– Я не знаю. Просто не знаю. – Альмади подняла руку, не желая слушать возражений. – Я постараюсь ускорить проверку корабля. Потом поговорим.
Она ушла, качая головой. Маля схватила Ошо за руку:
– Иди за ней. Может быть, мы могли бы просто отплыть от берега и найти там якорную стоянку, бухту, где переждать шторм… что угодно, лишь бы уйти отсюда. Уговори ее.
– Понял, – резко кивнул Ошо.
– И узнай, что это на самом деле за шторм, – крикнула она вслед.
– Какая разница? – спросил Ван. – Категория один. Категория два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Это все равно лучше пули в голове. Если эта дамочка откажется плыть, я сам отрежу ей уши, чтобы она поняла, как живут в Затонувших городах.
Маля мрачно взглянула на него.
– Шучу! – Он поднял руки. – Шучу!
Только когда Ван ушел вслед за Ошо и капитаном, Маля позволила себе снова посмотреть на горящий дворец.
Он был разрушен до основания. Как будто Бог Войны обрушил на него гигантский пылающий кулак, позаботившись о том, чтобы ничто не устояло и никто не выжил. Стер его с лица земли. Леди Кали растоптала его, но Мария Милосердная не пришла вслед за ней…
Мале трудно было поверить, что Тул погиб. Она помнила, как в джунглях он уничтожил целую стаю койволков, которая напала на нее. Дикий получеловек с окровавленными челюстями протянул ей еще горячее сердце мертвого койволка, предлагая дружбу и настоящую связь.
Стая. Он называл это стаей. Он был ее стаей, а она – его. И он был сильнее, чем сама природа.
А что теперь? Он растаял. Испарился. Не осталось ничего. В глубине души ей хотелось броситься к пожару. Искать его. Представить, что его можно спасти. Она стольким ему обязана…
– Пожалуйста, не говори, что ты туда собираешься.
Ошо вернулся. Он спокойно смотрел на пожар и на отчаянные и безрезультатные попытки спастись. Маля сглотнула, пытаясь справиться со своим горем.
– Нет. Не собираюсь.
– Вот и хорошо. Потому что на секунду мне показалось, что ты отродье войны, готовое пожертвовать собой без цели.
– Нет. Я не такая. – Она снова сглотнула. «Горевать будем потом». Тул мертв. Он бы смеялся над ней, если бы она не мыслила стратегически. – Там невозможно выжить.
– Капитан говорит, что мы можем плыть, – сказал Ошо.
– Ты ее заставил?
– Самую чуточку. – Ошо пожал плечами. – Мы пойдем к бухте дальше по Побережью. Пара часов ходу, если все пойдет хорошо. Там мы сможем переждать любой шторм. Она так думает.
– Хорошо. – Маля отошла от борта. – Тогда уходим отсюда.
– Мы вернемся?
– А ты как думаешь?
Ошо посмотрел на горящий город и поморщился:
– Жаль. Хорошая была добыча.
– Ну, – Маля кисло улыбнулась, – ничто не вечно.
– Да, пожалуй.
Маля не знала, выглядит ли она так же спокойно, как и Ошо. Два человека, которые притворяются сильными.
Через несколько минут начали ставить паруса. Механические шкивы скрипели и визжали, веревки ползли по побитым, кривым блокам. Карбоново-нейлоновые паруса захлопали, расправляясь, а потом надулись под свежим ветром.