У кожевников дела тоже шли неважно.
Дважды по дороге к Арчимбо наблюдал брат Свечка, как якобы друзья графа Реймона загоняют якобы врагов графа. Старик уверен был, что у Бернардина имеются свои люди в Конгрегации и кузен графа знает, кто в ней состоит и кто ей сочувствует. В городе начали сводить старые счеты.
Свечка не осмеливался встревать. В Антье сильна была мейсальская вера, но многих ищущих свет войны и осады сильно ожесточили, у горожан больше не осталось сил прощать или оказывать снисхождение Свечке, который проповедовал прощение.
– Волки на воле, – сказал Раульт Арчимбо. – Именно поэтому мы не стали провожать Кедлу.
Это была неправда, но совершенный не стал возражать. Раульт имел право не одобрять поведение дочери.
– Зашел посмотреть, как вы тут. Надолго не останусь: графиня вечно находит для меня дело.
Именно так все и было: Сочия оказалась в весьма затруднительной с точки зрения политики ситуации – что делать с герцогским титулом, предназначавшимся Реймону? Граф погиб, и титула теперь не видать, если только по какому-нибудь невероятному стечению обстоятельств Изабет вдруг не согласится передать его Люмьеру.
Брату Свечке приходилось вести переписку, поскольку он знал Изабет. Пока королева ничего не ответила, но наверняка скоро придут неутешительные известия.
Благодаря визиту Свечки супруги Арчимбо смогли узнать новости о Кедле, и при этом им не пришлось скрывать свое неодобрение.
И в мейсальском семействе, как и в любом другом, могут кипеть страсти.
Свечка повидался с детьми, поговорил с Арчимбо, а потом спустился на первый этаж к Скарре и его жене. От ходьбы по лестницам нестерпимо ныли колени. Пообещав напоследок увидеться со всеми на еженедельной службе, монах отправился в крепость, зажав под мышкой большую буханку лучшего творения Скарре. Сочия пристрастилась к мягкому хлебу, пока скрывалась вместе с совершенным в кауренской пекарне. Брат Свечка принес ей буханку три часа спустя после отъезда Кедловой сотни.
Сочия сидела с виноватым видом, ожидая, что старик начнет читать ей нотации. По канонам своей религии она поступала дурно. Но Свечка обманул ожидания графини. Он не видел смысла в нравоучениях: власти над Сочией у него было не больше, чем над разбушевавшейся грозой.
Пусть гнев девушки сам иссякнет.
– Так они выехали? Без происшествий? – спросила графиня.
Старик притворился, будто не догадывается, что Сочии уже давно обо всем доложили, и ответил:
– Да. Ехали быстро – как люди, ведомые ясной целью.
Свечка старался сохранять довольный вид. Спорить он не хотел – слишком уж стар для этих бесконечных перебранок.
Быть может, девчонка научится наконец думать, если не будет постоянно зацикливаться на том, чтобы оправдать себя.
Старик был уверен, что Кедле дозволили не только подобрать павших. Их, конечно же, разыщут, но самые свирепые воины поскачут дальше в надежде поймать израненного патриарха.
У Безмятежного, когда он еще был просто Бронтом Донето, произошло несколько столкновений с жителями Антье, и все по его собственной милости. Кедла постарается положить этому противостоянию конец.
Втайне брат Свечка молил доброго Господа о заступничестве. Монах не хотел, чтобы души Сочии Рольт и Кедлы Ришо запятнали те злые дела, которые, несомненно, воспоследуют, если Безмятежного все же схватят.
Спустя восемь дней после отъезда Кедлы к воротам Антье приблизилась шумная толпа оборванных крестьян с разбитыми телегами. Кедла наняла их доставить в город павших. Все тела успели порядком разложиться. Среди покойных были погибшие жители Антье, включая графа Реймона, а еще те спутники Безмятежного, за останки которых можно было получить выкуп.
Крестьяне, которые заверяли всех в своей любви к графу Реймону, привезли не только мертвецов – с ними вернулись двое раненых солдат из отряда Кедлы, а еще дюжина пленных братьев из Конгрегации, несколько епископальных священников и шестеро арнгендцев.
Кедла столкнулась с арнгендским отрядом в три сотни человек, который тоже разыскивал Безмятежного. Неопытных врагов возглавляли крысы из Конгрегации, которым благоволила Анна Менандская. Кедла учинила настоящую резню. Среди ее людей погиб один солдат, еще двоих ранили, но они вполне могли ходить. У противника якобы погибло две сотни.