И все равно злилась.
— Хорошо. Сюда. Так скоро, как только возможно, — Саша убрала волосы за ухо, забыв, что с новой стрижкой так делать не надо. — На самом деле я хотела узнать кое-что.
Саша специально попросила Белоусова разыскать в полку кого-нибудь сведущего в химии, чтоб спросить о составе, используемом ОГП для допросов. Бывший вольноопределяющийся, исключенный со второго курса химик, предположил, что речь может идти о растительных алкалоидах. Самый известный из них — опиум. К ним относится как хинин, спасающий от малярии, так и стрихнин — смертельный яд. Снадобья, дарующие «забвение бедствий», упоминаются еще у Гомера. Однако современной наукой их возможности изучены слабо. Донченко говорил, возможно, изначально это средство было разработано сектантами.
— Я слышала, у вас украли нечто, — сформулировала наконец Саша. — Средство, созданное вами для ваших целей, используется при проведении допросов. Слугами, как вы говорите, Антихриста, — повторять это было чудовищно неловко.
— По мощам и елей, — равнодушно отозвалась Матрона. Саша не вполне поняла, что это значит, но обрадовалась хоть какому-то ответу.
— Если вы что-то об этом знаете… вам, быть может, известны способы противостоять этому… веществу, снадобью, зелью, не знаю, как вы называете его. Эти протоколы ОГП создают угрозу всему, что мы делаем. Скажите мне, прошу вас, существует ли какой-то способ защиты.
— Кто действует по воле Сударыни Матери, — нехотя сказала Матрона, — того она от всякого зла сокроет. Но что тебе в том, девонька. Ты не готова. Ступай восвояси.
Матрона повернулась, чтобы уйти в дом.
— Подождите! — в отчаянии выкрикнула Саша. — Вы имеете в виду, что я должна во что-то верить? Вы правы, я не могу взять и поверить, это так не работает. Но ведь действуют же ОГПшные протоколы и на тех, кто не верит ни во что! Не прогоняйте меня, прошу вас. Давайте вместе подумаем, поищем какое-нибудь решение.
— Твое время еще не настало. Приходи, когда будешь готова.
— Но как я могу подготовиться, если я даже не знаю, к чему!
Матрона смотрела на нее несколько секунд с глубоким сомнением.
— Дух веет, где хочет, — сказала она наконец будто бы самой себе, потом обратилась к Саше: — Войди в дом.
Дом Матроны оказался на удивление обычным. Сени заставлены хозяйственным инвентарем и какими-то кадками. Горница просторная — предводительница сектантов жила одна, обыкновенно же в такой избе размещалась семья из нескольких поколений. Печь, лавки, цветные половики. Всюду, как положено, белые полотенца и скатерти. Икона в красном углу. Саша плохо в этом разбиралась, но на вид икона не отличалась от православных; разве что оказалась довольно темной, но такое с ними бывает от старости.
Саша постаралась скрыть улыбку. Что она ожидала увидеть здесь? Зловещие старинные гримуары? Котлы для варки зелий? Человеческие кости? Коллекцию ритуальных хлыстов?
Матрона разожгла самовар, и согрелся он быстро — видать, недавно кипел. Чай разлила в глиняные кружки. Такими пользовались разве что бедняки, состоятельные крестьяне давно перешли на заводской фарфор или стаканы. Напиток же оказался настоящим чаем из лавки, а не каким-нибудь травяным сбором. Но подала к нему Матрона мед, а не сахар.
— У тебя ветер в голове, девонька, — сказала наконец Матрона, усевшись за стол напротив Саши. — Ты печешься о многом и не видишь того, что важно. Но я попробую объяснить тебе так, чтоб ты поняла.
— Пожалуйста, — попросила Саша.
— То, что ты называешь снадобьем, открывает Духу тех, кто готов впустить его в себя. Если же применять его без духовной работы, оно превращает человека в раба.
— Да, я знаю, — Саша поежилась. — Со мной было такое. Но как можно этого не допустить?
— Сударыня Мать ограждает тех, на ком ее благословение. Если ты принесешь себя в жертву ей и признаешь себя ее орудием, она защитит тебя от всякого зла. Чтоб послужить ей, ты должна сокрушить царство Антихриста.
— Да-да, я ведь именно это и планирую сделать, — обрадовалась Саша. Похоже, они все же говорили об одном, пусть и на разных языках. — Сокрушить царство того, кого вы называете Антихристом. Раз вам так удобнее говорить, то сколько угодно. И, разумеется, многим приходится жертвовать ради этого. Можно и собой, почему нет.