— А то, — Матрона чуть улыбнулась. Непонятливость Саши забавляла ее. — У Антихриста много лиц и имен. Твой — не первый и не последний. Много их приходило и еще придет, и всех люди Христовы побеждали и побеждать станут. Пока тысячелетнее царство Христово на земле не наступит. Но того уж ни тебе, ни мне не видать.
Саша открыла рот, чтоб что-то сказать. Закрыла рот. Допила остывший чай из кружки. Матрона вышла в соседнюю комнату и вернулась, держа в руках красную тряпицу.
— Это тебе. Положено.
Саша взяла небольшой аккуратно обметанный треугольник красного ситца. Косынка. Такие носили женщины, начавшие февральский хлебный бунт, и с тех пор так и не появилось более модного революционного аксессуара.
— Ты привыкла к насилию, девонька, — сказала Матрона. — Но к правде силком никого не тащат. Я тебя даже уговаривать не стану.
— Поймите, эта связь — она не имеет значения больше, — попыталась объяснить Саша. — Если б мы с Щербатовым встретились много лет назад, все, возможно, было бы по-другому. Может, не только у нас. Но теперь ни к чему это. Я оставила это в прошлом, и он тоже.
— Ты это знаешь? — Матрона смотрела на нее изучающе. — Что у него на душе, тебе открыто?
Саша не нашла что ответить. Она давно знала, что Щербатов остыл к ней, как и она к нему. Это знание было привычно, как давний скол на зубе, и не требовало осмысления. Она не задумывалась, откуда и почему это знает.
— Вот когда перестанешь себя жалеть и будешь готова исполнить завет, — сказала Матрона, — тогда приходи. Или делай, что знаешь. Вольному — воля, спасенному — рай.
Глава 20
Октябрь 1919 года.
— … в настоящее время бронепоезд… пиши «бепо» для краткости… бепо ведет огневое наблюдение разъезда Девятая верста, — диктовала Аглая. — Пехота неприятеля силою до роты на разъезде Седьмая верста. Посты охранения по берегу Иловая. Тет-де-пон на нашей стороне — взвод со станковым пулеметом. Мост и пути на Седьмой версте ремонтируют. Записал? Шифруй, отправляй.
Импровизированный штаб разведкоманды размещался в будке стрелочника у входного семафора с восточного направления. Из-за растущих вдоль путей деревьев ее не было видно от разъезда на той стороне реки, за которым в двух верстах от повстанцев стоял бронепоезд. Он появился меньше чем через час после того, как поутру разведкоманда заняла мост и разъезды по обе стороны от него и приступила к их уничтожению. На Седьмой версте только и успели подорвать стрелочные переводы и крестовины у входных семафоров, когда над головой ударили первые шрапнели. Хорошо хоть мост подорвали качественно, для этого извели оставшийся пироксилин подчистую. Пролет разрушили на сажень в самой середине, так что оба обрубка повисли на изогнувшихся рельсах.
С разъезда на западном берегу повстанцы отступили быстро. Пехота противника пыталась преследовать их, но наткнувшись на плотный пулеметный огонь, откатилась. Бронепоезду к мосту, а тем более через мост, пока хода не было, но он и со своей теперешней позиции быстро дал понять, кто в доме хозяин. Сперва густо усеял шрапнелью и пулеметным огнем подходы к мосту, вынудив разведкоманду отступить оттуда, а затем перешел на методичный обстрел гранатами всякой цели, какую наблюдатель мог рассмотреть на разъезде. К полудню деревянный вокзал, служебные постройки и дома железнодорожников горели. Пехота белых снова попыталась атаковать, уже бОльшими силами. Повстанцы, успевшие окопаться и пережить артобстрел, отбросили их огнем укрытых в зарослях льюисов. Дело дошло до ручных гранат. Стало ясно, что, несмотря на численное превосходство, неприятель не горит желанием идти вперед и норовит отойти под прикрытие бронепоезда. Так что пока не починят пути и мост, пока бепо колесами и огнем на прямой наводке не продвинется к разъезду, бойцы Аглаи его держат. Часам к четырем пополудни обе стороны угомонились, разве что бронепоезд пару раз в час отвешивал пять-шесть гранат по Девятой версте.
Поездами в два-три вагона с маневровыми паровозами белые подвозили снаряды, стройматериалы и рабочих. Аглая остаток дня наблюдала за этим в бинокль с кирпичной башни водокачки, для которой трехдюймовые гранаты оказались слабоваты. Старший из ее подрывников, бывший саперный унтер, высказался просто:
— Железнодорожному батальону на полдня работы.
Выходило, что самое позднее завтра к вечеру бронепоезд будет на их стороне моста. Если до этого не подойдут наши из Сосновки — все зря. С этими мыслями Аглая провела на водокачке остаток дня.