Казалось, Краудер на секунду смутился, но затем все понял и улыбнулся.
— Господин Хантер держит у себя экзотических питомцев, — пояснил он Харриет.
Она вздернула брови, но все-таки кивнула. Сидевший в кресле Майклс подался вперед. Похоже, Клоуд ничего этого не заметил; его руки принялись ощупывать постельное белье.
— У меня есть одна бумага — я ехал с самого рассвета, чтобы доставить ее вам. Она должна быть у меня.
Повернувшись к изножью кровати — там на спинке стоявшего рядом стула висела верхняя одежда Клоуда, — Краудер подал ему плащ. Молодой человек нетерпеливо потянулся к нему, запустив руку в карман, и вытащил два свернутых листка мятой бумаги. В дороге он наверняка ежеминутно дотрагивался до них кончиками пальцев, чтобы проверить, на месте ли они. Теперь он передал их Краудеру и тут же снова оперся на локти.
— Они были в кармане желтого человека. То есть в кармане того человека, что убил Александра. Дети называют его Желтым человеком. Сьюзан очень смелая. — Клоуд позволил себе снова улечься на подушки. Краудер поднес к его губам бренди с водой. — Он выбрался на волю, когда сгорела Ньюгейтская тюрьма… Пришлось бежать… Они не пострадали…
Дэниел вздохнул, его трепещущие веки закрылись, а дыхание замедлилось. Краудер секунду-другую наблюдал за ним.
— Прекрасно. Кажется, теперь он позволил себе заснуть.
Анатом взял бумаги, подошел к тому месту, где сидела Харриет, и вложил их ей в руки. Когда она разворачивала записки, Краудер и Майклс стояли за спинкой ее стула. Несколько секунд все хранили молчание.
— Полагаю, вы сохранили тот клочок бумаги, что мы нашли на теле Брука?
Она кивнула.
— Да. И я знаю, что это рука Клейвера Уикстида.
— В таком случае я полагаю, нам пора отправиться к сквайру.
Харриет подняла взгляд.
— Нынче он обедает в замке Торнли — госпожа Хэткот слышала об этом.
Краудер вынул бумаги из пальцев Харриет, сложил их и аккуратно поместил в карман своего кафтана.
— Что же, предлагаю нанести визит в замок. Вы присоединитесь к нам, господин Майклс?
Трактирщик пожал огромными, как у медведя, плечами и слегка покраснел.
— Я не особенно привык входить через парадные ворота. Однако не вижу причины, почему я не мог бы пойти с вами.
VI.9
— Нам нужно увидеть сквайра. — Краудер сказал это спокойно, однако, судя по виду, старший лакей замка Торнли почувствовал себя неловко.
— Он за столом, и нам приказали не пускать в этот дом никого из Кейвли, а также вас, господин Краудер. — Похоже, эти приказания его не радовали. Повернувшись к Майклсу, он слегка выпрямился. — А вас мы не впустили бы ни при каких обстоятельствах.
Улыбнувшись, Майклс упер кулаки в бока.
— В таком случае вы напрасно позволили нам войти в переднюю.
Уголком глаза Харриет увидела, что служанка, которая открыла дверь и отступила, позволив им войти, покраснела и отошла на шаг назад. Взгляд лакея скользнул в том же направлении.
— Это было ошибкой, — сухо ответил он.
Майклс выглядел так, будто чувствовал себя совершенно свободно.
— Что ж, если кто-то из вас, воображал, попытается выкинуть нас вон, желаю ему удачи — вот и все, что я могу сказать. — Он сжал свои мощные руки.
Краудер вздохнул.
— Нам нужно увидеть сквайра, — повторил он.
Их провели в Большую залу — ожидать появления трапезничавшей компании; там они обнаружили Хью, неуклюже развалившегося на кресле перед пустым камином. Рядом стоял графин. Он поднял на них глаза, в коих уже не чувствовалось осмысленности.
— Что такое? Новые трупы?
Неловко дошагав до другого кресла, Харриет опустилась в него. Хью наблюдал за ней несколько секунд, затем, поняв, что она не собирается говорить, неохотно спросил:
— Что с вами случилось?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Уикстид заплатил двум юнцам, чтобы сегодня утром в Пулборо они сбили с ног Краудера и меня. Я повредила лодыжку. — Казалось, Хью был озадачен. Харриет пояснила так, как могла бы пояснять лишь очень простодушному дитяте: — Он потребовал, чтобы я покинула Кейвли, своего супруга и детей. Он демонстрирует мне, чего следует ожидать, если я не подчинюсь.
Хью заерзал в кресле и пробормотал нечто невразумительное. Никто не попросил его повторить сказанное.
Краудер посмотрел на него.
— Известно ли вам, капитан Торнли, что вашего отца истязают?