С. А. Оруджев, как первый заместитель министра, нередко очень серьезные для отрасли вопросы решал на высшем уровне неординарным способом. П. А. Арушанов вспоминал, как на одном из совещаний на высоком уровне, с участием министров, их заместителей, руководителей управлений внешних связей и других, рассматривались предложения о создании экспозиции павильона СССР на Всемирной выставке в Японии. Высшие чиновники, которые определяли, сколько мест какому министерству предоставить, из пяти экспонатов Миннефтепрома оставили только два. Казалось, вопрос снят. Тогда слово взял Сабит Атаевич. Он начал объяснять, что комиссия недооценивает роль нефтяной промышленности в развитии экономики. Но видя, что его слова не имеют должного действия, он в конце выступления заявил: «Может быть, вы измените отношение к нашей отрасли после вчерашней победы футбольной команды бакинских нефтяников над столичной командой «Торпедо». Это предложение было настолько неожиданным для присутствующих, что многие засмеялись. Окончательное решение было принято в пользу Миннефтепрома, и все его экспонаты были направлены на выставку.
12 октября 1967 года на нефтяной скважине № 58 Эльдаровского нефтяного месторождения, принадлежавшего объединению «Грознефть», в 45 километрах от Грозного, в центральной части Терского хребта, возник огромный пожар. Скважина № 58 имела проектную глубину 4,3 тысячи метров. Она была пробурена с целью разведки богатых верхнемеловых отложений нефти. Но когда забой достиг 3817 метров, на этой глубине и грянула беда. Как выражаются нефтяники, «пласт заиграл»: глинистый раствор под большим давлением стал переливаться через устье скважины и быстро заполнять складки местности. Неожиданно вспыхнул пожар, и горящая нефть с шумом вырвалась вверх. Через несколько минут раскаленная буровая вышка рухнула. Языки пламени поднимались на высоту 100–130 метров. Такого в Чечено-Ингушетии, да и в стране в целом, не было за последние четверть века.
Для ликвидации этой аварии была создана правительственная комиссия, руководителем которой был назначен С. А. Оруджев. О его работе в это время вспоминал П. М. Тонконогов, в то время — заведующий отделом нефтяной и химической промышленности Чечено-Ингушского обкома КПСС. Именно ему было поручено встречать Сабита Атаевича и быть при нем постоянным представителем от республики, с тем чтобы координировать вопросы привлечения строительных, монтажных, транспортных организаций и пожарных команд для борьбы со стихией.
14 октября С. А. Оруджев с группой ответственных лиц прилетел в Грозный, где организовал штаб по ликвидации аварии. В состав этого штаба также вошли: заместитель начальника Главного управления пожарной охраны Министерства СССР генерал М. И. Земский, известные бакинские укротители нефтяных пожаров К. В. Ткаченко и подполковник В. П. Сомов, начальник штаба горноспасательной части Северо-Кавказского промышленного района, известный буровой мастер, Герой Социалистического Труда И. Д. Олейников и многие другие специалисты.
По приказу Оруджева на борьбу с пожаром были собраны лучшие специалисты, подведена необходимая техника. Работа кипела круглые сутки. В считаные дни были сооружены два водопровода общей протяженностью шесть километров. Еще четыре трубопровода были смонтированы самими нефтяниками разведывательного участка. Трубоукладчиками возводились котлованы под оборудование, укрытия и резервуары, необходимые для тушения пожара.
Пожар было решено тушить турбореактивными установками. При работе такой установки в зону пламени под большим давлением направляется огнегасительная смесь, состоящая из отработанных газов, распыленной воды и пены. Продукты сгорания через сопловый аппарат поступают в турбину и, пройдя ряд реактивных насадок, выбрасываются наружу, под струю факела. Это должно было обеспечить отрыв пламени от источника и прекращение горения.
Для подготовки места работы по решению Сабита Атаевича было завезено три тысячи кубометров гравия и балласта, построено девять огромных резервуаров для воды, проложены пятикилометровая высоковольтная линия электропередачи и 30 километров водопроводных труб. У бушующей скважины постоянно находилось 30 пожарных машин, три подъемных крана, 12 тягачей, множество другой техники. В работу было вовлечено до 700 человек. Были задействованы 200 бойцов и командиров пожарных подразделений, почти весь состав горноспасательной части. Для круговой охраны горящей скважины были вызваны военные подразделения грозненского гарнизона.
Сабит Атаевич четко координировал выполнение всех работ, предъявляя повышенную требовательность. Он негодовал, если кто-либо проявлял нерасторопность или халатность в работе. Тонконогову запомнился один такой случай.
Так, во время строительства трубопровода обнаружилось, что запасов воды для тушения пожара явно недостаточно. Прибыв к первому водоподъему, находящемуся на реке Терек, Оруджев встретился с работниками нефтепромыслового управления «Горскнефть». Они занимались обвязкой двух дополнительных артезианских скважин, способных увеличить подачу воды в два-три раза.
— Когда закончите? — спросил первый заместитель министра у главного механика.
— Дней через пять, — ответил тот.
Оруджев, едва сдерживая ярость, закричал:
— Что?! Вы понимаете, что вы говорите?! Такой срок! Это трибунальное дело!!! Сутки и ни часа больше! Приеду и лично проверю.
К исходу следующего дня указания Оруджева были выполнены. Но позже Сабит Атаевич не раз с откровенным юмором вспоминал этот случай.
— «Трибунальное дело» — надо же было придумать такие страшные слова! — говорил он. — Чего только не скажешь в горячке! А люди молодцы, не подвели, все сделали в срок.
Чтобы не дать пожару распространиться, нужно было убрать искореженный и раскаленный металл и вывести факел в вертикальное положение. На заседании штаба Оруджев предложил осуществить это путем расстрела устья скважины из пушки или танка. Он добился того, что воинское командование для этого выделило танк из Грозного. Прибывший танковый экипаж произвел 200 выстрелов снарядами-болванками и успешно решил эту задачу. Струе придали вертикальное направление. Затем при помощи тягачей и крюков-якорей из огня извлекли разрушенную при падении вышку и другое металлическое оборудование.
Пожар был потушен, авария ликвидирована.
Занимая различные должности в правительстве Азербайджанской ССР и в Госплане СССР, Оруджев продолжал заниматься проблемами нефтяной промышленности, особенно связанными с освоением морских месторождений. В эти годы выходит ряд его статей в различных периодических изданиях. Он часто посещает научно-исследовательские институты и нефтяные вузы страны, встречается с учеными и конструкторами.
В августе 1960 года Оруджевым была разработана и запатентована конструкция глубоководного крупноблочного основания морских буровых. И уже в следующем году она была принята к внедрению и изготовлена объединением «Азнефть» Азербайджанского совнархоза.
По итогам этой разработки в 1962 году выходит в свет монография С. А. Оруджева «Глубоководное крупноблочное основание морских буровых: Метод освоения новых нефтяных месторождений Каспийского моря». На основе глубоких теоретических исследований, богатого практического опыта работы в нефтедобывающей промышленности СССР автор дал полную характеристику крупноблочного строительства морских буровых, отметил преимущества и недостатки применяемых в то время конструкций оснований, устанавливаемых в море на глубинах до 30 метров, отразил организацию работы строительно-монтажных баз и площадок, описал специализированный нефтепромысловый флот.
В монографии особое внимание уделено глубоководному основанию, которое, по мнению автора, позволяло осваивать нефтеносные участки, расположенные под стометровой толщей воды. Это было новое слово в технике и технологии морской нефтеразведки и добычи «черного золота». При этом автор отработал и описал методику расчета (с примером) глубоководного основания, устанавливаемого на морских участках с глубиной до 60 метров, отразил организацию работы на. глубоководном нефтепромысле-острове. Напомним читателю, что до этого времени максимальная глубина морской нефтедобычи на Каспии не превышала 30 метров. Вполне понятно, что с увеличением глубины в значительной степени возрастала площадь осваиваемой прибрежной зоны.