Выбрать главу

Однако потенциал ученого и организатора производства на этом не иссякает. Архивные документы, научные труды и их оценки современниками позволяют сделать вывод, что каждая достигнутая победа стимулировала Оруджева к новым свершениям. В 1970 году за свои научные изыскания и внедрение их в производство Сабит Атаевич был удостоен Ленинской премии — высшей в СССР почетной награды.

Указ был опубликован в газете «Правда» 21 апреля 1970 года. В нем говорилось: «ЦК КПСС и Совет Министров Союза ССР, рассмотрев представление Комитета по Ленинским и Государственным премиям СССР в области науки и техники при Совете Министров СССР, постановили присудить Ленинские премии 1970 года:

…Крючкову Борису Николаевичу, руководителю сектора Всесоюзного нефтегазового научно-исследовательского института, Максимову Владимиру Павловичу, кандидату технических наук, бывшему начальнику отдела Государственного научно-исследовательского и проектного института «Гипротюменнефтегаз», Московцеву Олегу Алексеевичу, главному геологу нефтепромыслового управления «Юганскнефть», Оруджеву Сабиту Атаевичу, доктору технических наук, первому заместителю министра нефтедобывающей промышленности СССР, Фаину Юрию Борисовичу, заместителю начальника главного управления «Главтюменнефтегаз», Филановскому-Зенкову Владимиру Юрьевичу, бывшему главному инженеру того же главного управления, — за разработку и внедрение высокоэффективных комплексных технико-технологических решений, обеспечивших ускоренное развитие добычи нефти в Тюменской области».

В статье президента Академии наук СССР академика М. В. Келдыша «Правофланговые научного прогресса», опубликованной в «Правде» в тот же день, особое внимание уделено работам, удостоенным премий за вклад в развитие нефтегазового комплекса: «Для развития всей нашей промышленности, для расширения энергетической базы страны огромное значение имеют нефть и газ. За последние десятилетия наука привела к открытию богатейших ресурсов нефти и газа в районах, где раньше и не подозревали об их наличии. За открытие и освоение новых огромных месторождений нефти и газа трем авторским коллективам присуждены Ленинские премии.

Крупнейший в мире газоносный район, общие запасы которого составляют более половины всех запасов природного газа по Советскому Союзу, открыт на севере Тюменской области. В числе открытых месторождений имеются такие, как Заполярное, Медвежье и крупнейшее в мире — Уренгойское, запасы которого, по последним данным, оцениваются в несколько триллионов кубических метров газа.

Большие успехи достигнуты в открытии и освоении в Западной Сибири и нефтяных месторождений, в первую очередь в приуральской и центральной частях Тюменской области. Уже в этом году добыча нефти в Западной Сибири достигнет не менее 30 миллионов тонн и в будущем получит громадное развитие.

Крупным достижением явилась и разработка высокоэффективных решений, обеспечивающих ускоренный рост добычи нефти в Тюменской области. Благодаря их осуществлению темпы ввода нефтяных месторождений в крайне неблагоприятных природных условиях Западной Сибири не знают себе равных».

Часть вторая

ВО ГЛАВЕ ГАЗОВОЙ ОТРАСЛИ

Глава первая

НАЗНАЧЕНИЕ

Спорный план

Экономические успехи восьмой пятилетки явно вскружили головы некоторым советским руководителям. На девятую пятилетку были взяты повышенные обязательства. Надо признать, что и Госплан СССР в определенной степени попал под «гипноз» положительных итогов структурной политики и без особых колебаний взял курс на продолжение ее в новой пятилетке. Это был курс на ускорение производства средств потребления. Приоритеты в выделении ресурсов получили сельское хозяйство и транспорт. Несколько меньше средств было выделено на развитие базовых отраслей: металлургии, машиностроения, строительства…

На коллегии Госплана ставился вопрос о том, что после рывка в восьмой пятилетке нужно несколько сбавить темпы промышленного производства. Девятая пятилетка должна была стать «санитарной», то есть периодом структурной перестройки с реальным опережением производства продукции в группе Б.

Данный подход не всеми был воспринят однозначно. Разгорелась дискуссия. Одни ученые обвинили Госплан в нарушении экономического закона преимущественного роста средств производства, другие доказывали необоснованность этих обвинений. Однако ничего принципиального никто из них предложить не мог, хотя вокруг данной проблемы шума было много.

Но в 1972 году произошло непредвиденное. Лето выдалось засушливое, неурожайное. В стране не смогли собрать необходимого количества зерна. Плохо было и с кормами. Уже к концу лета стало ясно, что рынок не будет обеспечен продуктами, а следовательно, окажется невозможным покрыть рост заработной платы товарами первой необходимости.

С этими невеселыми выводами Николай Константинович Байбаков и направился в Совет министров, втайне надеясь, что Алексей Николаевич Косыгин поймет его и, возможно, подскажет какой-то путь решения. Но Косыгин, ознакомившись с представленным проектом, ровным тихим голосом, с трудом сдерживая досаду, спросил:

— Что ты мне представил? Разве тебе не ясно, что при таком плане мы все сожрем и у нас ничего не останется для расширения производства?

Байбаков пытался объяснить, что такие предложения — результат оценки реально сложившейся обстановки, связанной с неурожаем. Внимательно выслушав его, Косыгин только покачал головой:

— Ты хорошо знаешь, Николай, что твои болячки — это и мои болячки. Но ты также должен понимать, что должен поддерживать меня во всем. Ты мой заместитель. Вот тебе семь дней. Иди к себе, собери коллегию, вызови министров и скажи им, что такой план правительство принять не может. Нужно изыскать возможности повышения производительности труда за счет лучшей организации производства, внедрения новой техники и технологий, дать больше товаров широкого потребления.

Байбаков был вынужден подчиниться.

Заседание коллегии Госплана на этот раз проходило особенно долго. Несмотря на то, что все министры к нему тщательно готовились в свете новых требований, рабочих вопросов возникло немало. Часть из них решалась тут же, что называется, на ходу. Другие требовали более глубокой проработки и согласования.

В назначенное время Байбаков опять пришел к Косыгину и доложил, что выполнил поставленную перед ним задачу. Алексей Николаевич не удовлетворился общим докладом и потребовал детальных разъяснений по каждому пункту. И только убедившись, что все хорошо просчитано, заметил, обращаясь к своему помощнику Карпову:

— Ну, вот видите, Анатолий Георгиевич, а вы говорите, что в Госплане нет думающих людей.

Затем он обратился к Байбакову:

— Видишь, Николай, стоило поработать, посоветоваться с людьми, и можно положительно решить любой вопрос. Вы всё просчитали хорошо. Но я думаю, что резервы все-таки у нас есть. Нужно увеличить экспорт нефти и газа, а для этого надо быстрее вводить в строй новые мощности и прежде всего в Западной Сибири. На днях я разговаривал об этом с Леонидом Ильичом, и он согласился со мной.

Через два дня после этого разговора Брежнев пригласил Косыгина, Подгорного и Байбакова к себе на дачу на территории охотничьего хозяйства «Завидово» для обсуждения скорректированного плана развития народного хозяйства. Обсуждение заняло два дня. Байбаков, по своему обыкновению, доказывал цифрами. Брежнев слушал его со скучающим видом. Наконец он не выдержал:

— Николай, ну тебя к черту! Ты забил нам голову своими цифрами. Я уже ничего не соображаю. Цифры оставь для Алексея Николаевича, а нам докладывай только конкретные решения…

Через несколько дней на заседании политбюро Л. И. Брежнев заявил:

— Я два дня слушал Байбакова, а теперь спать не могу.