Седых сильно переживал случившееся. Видя отношение Оруджева к решаемому вопросу, он после окончания первого совещания продолжал поиски положительного решения данной проблемы. До начала второго совещания он переговорил со многими его участниками и просил их поддержать хотя бы саму идею Сабита Атаевича, с тем чтобы позже все же найти возможности для ее реализации. Но лично ему не хотелось конфликтовать с министром, проще было уйти на другую работу, и Александр Дмитриевич даже начал осторожно готовить для этого почву.
После окончания совещания, когда гости разошлись, он подошел к министру и спросил:
— Где мне теперь работать?
Оруджев некоторое время внимательно смотрел ему в глаза, а затем сказал:
— Мы, Александр Дмитриевич, будем вместе работать! В нашем деле неизбежны просчеты на любом уровне. Это хорошо, что вы смогли обнаружить их в самом начале, а еще лучше то, что настояли на своем решении.
Так решилась судьба многих других людей, которые доказывали Сабиту Атаевичу правоту своих мнений или решений. Он всегда мог подняться выше собственных амбиций, если видел, что от этого выиграет дело.
Оруджев требовал, чтобы к каждому заседанию коллегии все ее члены хорошо готовились. Кроме того, он очень не любил, когда во время обсуждения каких-либо вопросов кто-то отвлекался. Заметив такого, Сабит Атаевич мог поднять его с места и сказать:
— Ты приготовься, следующим заслушаем твой доклад. А то я вижу, что у тебя рот не закрывается. Тебе, как видно, надо выговориться или есть что нам всем сказать.
— Но сегодня нет моего вопроса, — пытался оправдаться провинившийся.
— Тогда расскажешь что-нибудь другое, — продолжал Оруджев. — Например, про жизнь свою или хороший анекдот. А мы тебя послушаем и, может быть, примем нужное решение в интересах всей нашей отрасли.
Провинившегося приглашали на трибуну, и горе было тому, кто даже в таком экстремальном случае не мог четко доложить проблему по работе своего управления или сформулировать какие-либо другие выводы по теме «основного доклада. Сабит Атаевич задавал наводящие вопросы, и никому не хотелось выглядеть со стороны всеобщим посмешищем. Этот прием срабатывал безоговорочно, дисциплинировал слушателей, помогал добиться полного их внимания к произносимым докладам, требовал постоянной готовности к выступлениям. В результате этого каждая коллегия постепенно превращалась в чуткий и действенный орган управления отраслью, на которой не только ставились, но и решались многие важные вопросы.
Таким образом, Оруджев смог за годы своего руководства Министерством газовой промышленности осуществить реформирование органов управления отраслью, поднять ее авторитет на государственном уровне и добиться того, чтобы каждый работник болел за интересы своего дела. Его стиль и неординарные приемы управления позволяли принимать многие неординарные решения и добиваться их реализации. Безусловно, большая заслуга в этом была самого Сабита Атаевича и тех людей, которые в то время возглавляли Совет министров СССР и другие высшие органы государственной власти.
Часть третья
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
Глава первая
НА УРОВНЕ СОВМИНА СССР
Процесс развития экономики Советского государства в 1960—1970-е годы был неразрывно связан с именем председателя Совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина, который, обладая глубокими знаниями, исключительными организаторскими качествами и огромным опытом руководящей работы, делал все возможное, чтобы обеспечить нарастание в ней позитивных тенденций. По его требованию ежегодно перед страной ставились емкие задачи, и он добивался их выполнения. Год от года в Советском Союзе вводились в строй новые заводы, фабрики, электростанции, нефтяные и газовые месторождения, прокладывались магистральные трубопроводы…
Безусловно, это была заслуга не только Косыгина. Над решением этих задач под его руководством работали десятки министерств, трудились миллионы людей. Но Алексей Николаевич решал, куда и как направлять основные ресурсы и трудовые потоки. Поэтому работа и отношения Косыгина с каждым из подчиненных ему министров заслуживают особого изучения и описания.
В процессе работы в Госплане СССР, Министерстве нефтяной промышленности СССР и Министерстве газовой промышленности СССР у С. А. Оруджева с А. Н. Косыгиным сложились особые, не только деловые, но и доверительно-дружеские отношения. Сабит Атаевич мог высказать Косыгину свое личное мнение по актуальному вопросу, а при необходимости и выразить несогласие с главой правительства по отдельным позициям. Алексей Николаевич, как правило, прислушивался к его мнению и делал нужные выводы.
Правда, по свидетельству коллег, обращения Оруджева к руководству страны, как правило, были следствием каких-либо чрезвычайных обстоятельств. В частности, когда на одной из компрессорных станций возник пожар, Оруджев приказал С. Р. Дережову немедленно выехать в Англию для закупки оборудования взамен сгоревшего. Организовать такую командировку было в то время очень непросто. Нужно было прежде получить разрешения и пройти несколько инстанций, что занимало много времени.
Но время не могло ждать. Сабит Атаевич позвонил непосредственно Алексею Николаевичу Косыгину, изложил ему суть проблемы и попросил содействия в ее решении. Косыгин хорошо знал, что министр газовой промышленности не станет его беспокоить по пустякам, немедленно дал распоряжение министру иностранных дел СССР Андрею Андреевичу Громыко, и уже через несколько часов Дережов получил из МИДа загранпаспорт и все необходимые документы для ведения переговоров. Благодаря вмешательству высоких должностных лиц проблема была решена оперативно и вскоре сгоревшая компрессорная станция была восстановлена.
Со временем отношения между А. Н. Косыгиным и С. А. Оруджевым становились все более и более теплыми. Не редкими были случаи, когда их разговоры выходили за рамки сугубо официальных отношений, приобретая дружеский оттенок. Р. С. Дережов вспоминает, как случайно стал свидетелем такого разговора.
В то время за окном стояла холодная зима, требования к газовикам были большие и сыпались они отовсюду, в том числе и из самих верхов. Оруджев старался всячески успокоить звонивших в том, что перебоев с газом не будет. Заверил он в этом и Алексея Николаевича, заявив, что отрасль сделает все возможное, чтобы удовлетворить потребности страны. Но под конец беседы он не выдержал и пошутил:
— Я предлагаю на зиму назначать двух министров газовой промышленности: один из них отвечал бы на постоянные звонки высоких должностных лиц, требующих увеличить поставки газа в какие-либо города или на предприятия, а другой бы в это время руководил отраслью, чтобы добиться от нее добычи и поставки необходимых объемов газа. Одному человеку одновременно это делать очень трудно. Но летом, когда потребность в газе резко снижается, с делами может справляться и один человек. Вот и ходили бы эти два министра в отпуск по очереди. И им хорошо, и дело бы не страдало…
Свидетелем подобного случая стал и А. Д. Седых, который по своей должности довольно часто и плотно общался с министром газовой промышленности СССР. Когда он по служебным делам находился в кабинете министра, Оруджеву позвонил Косыгин. Сабит Атаевич, выслушав, что ему было сказано, к удивлению Седых, начал упрекать Алексея Николаевича, говоря, что накануне тот очень плохо провел заседание Совета министров.
— Лучше бы вы его не проводили, — оказал он. — Таким заседанием вы не решили ни одной проблемы, а только дезорганизовали работников.
Когда Косыгин постарался уяснить, в чем его обвиняют, Сабит Атаевич ответил, что вместо выслушивания успокоительных хвалебных речей следовало присутствовавших министров нацелить на решение новых задач, и прежде всего связанных со строительством нового газопровода.