Достигнув устной договоренности, отправились в Градоуправление и в этот раз попали на территорию цитадели без взяток. Заключив контракт на бумаге отправились к оружейникам и лавочникам, где прикупили моему наймиту одежонку, сапоги, длинный кинжал, поножи, наручи, округлый шлем и кирасу с кольчужной юбкой как у моих наемников. Он хотел какую-то другую кирасу, но в наличии такой не было, а исполнения заказа мы ждать не могли. Слишком много времени на него хотел кузнец.
Купив все нужное и прикинув, сколько содрать с него за зарядку меча, да сколько отдам за отращивание руки, я вычел эту сумму из оплаты за месячный найм Глотца и, как и предполагал, получил отрицательное значение. Объявил об этом наемнику и тот сокрушенно признал мою правоту. Этот умник предложил вернуть снаряжение после окончания контракта, на что я махнул рукой и пообещал, что если нареканий по контракту не будет, то сетал получит снаряжение в качестве премии вместе с предложением продления сотрудничества. Однако помимо обязанностей охранника он должен был заняться моим обучением и научить меня хоть как-то защищать себя при помощи холодного оружия.
Закончив с покупками, вернулись к башне с магом, который один в этом городе мог отращивать потерянные конечности. В этот раз группа пришла посолиднее, и слуга разговаривал вежливо, но мага он так и не позвал. Оказывается, беспокоить его ради такого не было никакой нужды, а я думаю, что он попросту и не мог сотворить такое заклинание сам. Кохобор говорил, что его можно знать, но при этом маны на него может не хватить, поскольку надо ее чудовищное количество. Валисид сам сотворить заклинание Великого или Идеального исцеления, скорее всего, не сможет. Зато почти наверняка сумеет выучить его и создать амулет, а после за несколько раз накачает его нужным количеством маны. Вот, думаю, и этот маг так же.
Слуга проводил нас в комнату вроде операционной, но до стерильности операционной моего мира этой комнатке оказалось очень далеко. Больше она походила на вивисекторскую в которой не боятся занести инфекцию в организм пациента, поскольку он все равно не выживет. Но это верно для моего мира, а тут магия упрощала работу врачевателей. Достаточно вспомнить как слабеньким амулетом, но применив его много раз, благополучно вытравили заразу из меня самого. Так что при наличии амулета исцеления можно проводить операции прямо в грязи. Хотя его наличие вообще отменяет необходимость операции как таковой. Операция может понадобиться, только если слабеньким амулетом приращивать отрубленную руку. По моим прикидкам если руку пришить сразу или почти сразу, а после применить на нее исцеляющий амулет, то справиться даже Среднее или вообще Малое исцеление. Кохобор этого не опроверг, но и сказать, что это точно так не смог. Возможно, но не более того.
Увы, с Глотцем такой способ не пройдет. Его руку отсекли полторы недели назад и, разумеется, о ее сохранности никто не позаботился. Так что об экспериментах со слабыми амулетами и речи быть не могло. Из-за давности не могло быть речи и об амулете Исцеления тяжких ран. Примени его кто-нибудь в первый день, может полтора — два, и рука бы отросла сама. В нашем же случае требовался амулет Великого исцеления или амулет Идеального исцеления, а они все наперечет.
Слуги мага уложили пациента на большой деревянный стол, дали ему какого-то наркотического настоя, после которого он провалился в спокойный сон. Этим слуги не удовлетворились и крепко накрепко привязали сетала к столешнице. Как только слуги зафиксировали Глотца, один из них ушел и вернулся с крупным и богато украшенным амулетом штучного производства. Оболочка соответствовала хранимому в нем заклинанию, что не удивительно. Вещь не только очень статусная, но и действительно ценная.
Закончив приготовления, слуги, наконец, провели невеликое таинство. Они разбинтовали явно залеченную легкой магией культю и применили на нее амулет с высшей магией исцеления. Несколько секунд ничего не происходило, а после я воочию наблюдал, как у разумного за несколько минут отрастает конечность. Зрелище не забываемое, как видом, так и, наверняка, ощущениями. Лицо сетала искажали гримасы боли, он стонал, рвался, а ведь его перед этим крепко опоили чем-то довольно серьезным. По крайней мере, его точно вырубило. Что же с ним было бы без этого наркотика? При восстановлении руки на живую? Выдержал бы человек, ну или другой разумный, такую пытку или умер от болевого шока?