Александр Шило
ОРУЖЕЙНИЦА
Посвящается Веронике Скугиной
Михнево
26 мая 1999 года, среда, 10 часов 27 минут
В школе закончился последний звонок. Линейка стала расползаться, превращаясь в броуновское движение празднично одетых учеников, родителей, учителей. Кто-то направился внутрь школы, устроив толкотню у входа, кто-то устроил беготню по двору, стайка одиннадцатиклассников двинулась к выходу со школьного двора.
— Саш, а чего твои не пришли? — Курносая светловолосая пышка обратилась к своей подруге, черноволосой девушке с правильными чертами лица, примерно на полголовы выше и существенно стройнее спрашивавшей.
Та открыла рот, чтобы ей ответить, но в этот момент пышка отскочила в сторону, громко взвизгнув от болезненного щипка за зад, и между ними нарисовался их одноклассник в классическом прикиде «братка» — малиновый пиджак, «златая цепь на дубе том», «гайки» на распальцовке и стрижка под машинку. Протянув руку, он попытался лапнуть за бюст черноволосую, но тут же с невнятным матюком отдернул ее, украшенную парой довольно глубоких царапин.
— Ты чего, придурочная, я тя хотел на дачу на вечер пригласить. Оттянулись бы клево.
— Иди ты со своей дачей на фиг, она мне не впала, — буркнула черноволосая.
— Ох ты блин, целочка! Да кому вы, дуры, на хер нужны со своими медалями? Токо сутенерам!
Ухмыльнувшись, он развернулся к стоящему у тротуара «шестисотому» «мерину», оттолкнув по дороге пожилую женщину с мулаточкой из третьего класса, завалился на заднее сиденье и, опустив стекло, глумливо выкрикнул:
— Пока, отличницы, до встречи на Кутузовском!
Черноволосая показала «мерину» «фак» и, плюнув, буркнула:
— Гони, мажор, пуля один хрен быстрее, — и повернулась к пышке.
— Кать, маму выдернули на дежурство, а отец в рейсе, будет завтра, — и без перехода добавила: — Вот козел, все-таки испортил настроение.
Михнево
26 мая 1999 года, среда, 11 часов 39 минут
Черноволосая вышла из автобуса, подошла к пешеходному переходу со светофором. Кнопку нажал кто-то с противоположной стороны улицы, и, дождавшись зеленого, она пошла по переходу. Подойдя к осевой, девушка невольно повернула голову направо, где раздраженно газовал водитель старой «бэхи», сделала шаг из-за стоявшего перед переходом «бычка»… и страшным ударом капота выскочившей из-за него «девятки», водитель которой решил проскочить по встречной, ее подбросило в воздух…
Михнево
27 мая 1999 года, четверг, 10 часов 12 минут
— Марина Алексеевна, ну что мне вам говорить. — Пожилой врач раздраженным движением сломал в пепельнице только что раскуренную сигарету. — Вы сами опытная медсестра и все должны понимать. Одиннадцать переломов, коленный сустав вдребезги, мышцы размозжены и порваны. Ногу придется резать. Нет, ну я, конечно, могу помучить ее дней десять, но вероятность спасти ногу стремится к нулю, а вот почки антибиотиками и продуктами распада мы ей посадим со стопроцентной вероятностью.
— Я все понимаю, Олег Филиппович. — Женщина, всхлипнув, вытерла глаза. — Но как я скажу ей, что она стала инвалидом… — Женщина опять вытерла глаза. — А где будете резать?
— Нижняя часть средней трети. Протез она сможет носить нормально. Идите к ней и постарайтесь объяснить ей все. Вам она поверит.
Женщина полувздохнула-полувсхлипнула, встала со стула и пошла к выходу из ординаторской.
Войдя в палату к дочери, она приставила стул к кровати и, присев на него, взяла дочь за руку, измазанную зеленкой.
— Доченька… — Голос женщины пресекся. — Сашенька…
— Мама, говори… — Голос девочки был тих, но явственно звенел от напряжения. Напряжение видно было и на ее лице, тоже измазанном зеленкой и покрытом ссадинами.
— Сашенька… Тебе придется ампутировать ногу. Выше колена.
Саша шумно выдохнула и явно расслабилась.
— И все?
— Что — все?
— И больше ничего?
— Да. У тебя вдребезги разбита левая нога, сломаны два ребра, куча ссадин и ушибов, но ни черепно-мозговой, ни даже сотрясения мозга нет.
Девушка еще раз шумно выдохнула, поморщившись от боли в ребрах, и неожиданно слабо улыбнулась.
— Мам, когда ты вошла в палату, у тебя было такое лицо, что я решила, что не доживу до вечера.
— Доченька, прости…
— Ладно, мам, проехали. Буду жить с запчастями. Но ключевое здесь слово — «жить». А когда операция?
— Примерно через час.
Саша приподняла голову и посмотрела на толстый валик, обмотанный бинтами в кровавых пятнах, в который превратилась ее левая нога.