— О, не беспокойтесь, со мной все в порядке, — с неожиданной нервозностью заверила она его. — Я не боюсь оставаться одна, если уж нахожусь под вашим покровительством. А что касается замка, вы можете заменить его, когда будет удобно. Трубка, сэр! — от ее последних слов Верховный неожиданно вздрогнул. — Это моя новая безделушка, — с нажимом произнесла она, кидая красноречивые взгляды на Кейда. — Не думаю, что она доставит вам удовольствие. Вы ведь к ней не привыкли…
Арль вынул трубку изо рта и внимательно осмотрел ее со всех сторон, словно впервые в жизни видел. Это показалось Кейду неправдоподобно наигранным. Что‑то в поведении Верховного Понтифекса и леди настораживало его.
Арль швырнул трубку обратно в коробочку и захлопнул тяжелую золотую крышку.
— Странная игрушка, — произнес он с неодобрением. — Пойдем, Оружейник, — скомандовал он, поворачиваясь к Кейду. — И ты тоже, я думаю, — это уже относилось к Фледвику. Он развернулся на кованных каблуках и направился к двери.
Комната, в которую он их привел, успокоила наконец Кейда своей простотой и скромностью. Она ничем не отличалась от тех комнат в Конвенте, где ему приходилось жить. Голые стены, шкафы, стол в центре и скамьи, расположившиеся вдоль стен. По знаку Арля, Кейд сел на одну из них. Фледвик же остался стоять.
— А теперь, — сказал Верховный, опускаясь напротив, — я слушаю тебя.
Кейд начал свой рассказ. Он так часто размышлял над своими необычными приключениями, что теперь, казалось, читает наизусть выученный текст: наркотик, подмешанный в вино, старая карга, отравившая его, пленение в Саррабле, затем Болтимор, секта, спрятавшаяся под землей, разговоры и ритуалы, воздействие гипнозом и укол наркотика… Он так долго ждал возможности рассказать все это кому‑нибудь, так много потратил сил, чтобы добраться сюда и остаться в живых, что теперь был даже немного разочарован. Когда он подслушивал за ширмой, когда разговаривал с девушкой, сидя в заведении хозяйки Кэннон, ему представлялось все происшедшее чем‑то очень важным и тайным. Он был даже несколько удивлен, что Верховный, казалось, не проявлял совершенно никакого интереса к тому, что рассказывает Кейд. Он слушал Оружейника рассеянно, только иногда задавая вопросы или вставляя собственные комментарии:
— Сколько их там было? Да, не доброе это дело, Брат мой! Конечно, лиц тебе запомнить не удалось. А кого‑нибудь из знакомых ты там не видел? — но в глазах его, как и в выражении лица, читалась явная скука. Он думал о другом. Во всем его поведении сквозило нетерпение. Ему хотелось как можно скорее закончить этот бессмысленный, наскучивший разговор, отделаться наконец от назойливого Оружейника с его подозрениями и глупыми идеями и заняться более интересными вещами. Неужели он так торопился вернуться в будуар к леди Мойе?
Однако Кейд ничего этого не замечал. Он был занят рассказом и не меньше — а может и больше — собственными мыслями, которые не давали ему покоя, он вдруг почувствовал, что врет. Врет! И кому! Главе Ордена?
Сам того не подозревая, Кейд с первых же слов своего рассказа врал, умалчивая о важных деталях. Своими недомолвками он вгонял себя все глубже в ложь и никак не мог остановиться. Он старательно упускал все, что касалось девушки, помогавшей ему бежать. Он ни словом не упомянул о ней, рассказывая только о себе. Все же остальное было абсолютной правдой, и все‑таки Кейд чувствовал себя неуютно. Почему он стал врать Верховному Понтифексу ради какой‑то грязной мещанки в подвязке?
Он закончил рассказ описанием своих приключений в подземном коридоре, не забыв указать, что замок на двери сумел открыть Фледвик.
— Отлично, — тут же откликнулся Верховный, поторапливая Кейда, — и что же потом?
— Потом мы вошли в комнату леди Мойи… — Кейд поперхнулся, неловко покосившись на Верховного. Однако на невозмутимом лице не отразилось ровным счетом никаких эмоций
Леди Мойя вызвала охрану… и он, Верховный Понтифекс, олицетворение гордости и славы Ордена, тут же откликнулся на ее звонок… Кейд поднял глаза на точеное, гордое пожилое лицо.
— Тебя что‑то тревожит, Брат мой? — невозмутимо поинтересовался Верховный небрежным тоном, словно ничего не произошло. — Если мои объяснения как‑то помогут развеять твои сомнения и смятение, которые я вижу на твоем лице, то я с удовольствием сообщу тебе кое‑что. Леди Мойя — благословение этого места. Придворные — наши гости, и сопровождающее их окружение должно жить в привычных для них условиях. Так велит закон этикета. Они не могут поселиться в здании Конвента, приближенным ко двору не подобает жить с простыми Братьями Ордена. Так вот, леди Мойя здесь именно для того, чтобы создать такие условия и проводить все церемонии, связанные с принятием гостей. Ты и сам должен понимать: подобными вопросами мне, Верховному Понтифексу, не подобает заниматься.
Кейд почувствовал, как краска заливает лицо. Нет, он не хотел сомневаться в честности и порядочности Верховного Понтифекса. Без сомнения, он говорит абсолютную правду. Но оставалось одно маленькое “но”. Эта кокетливая, зазывная улыбка, которой она одарила его перед уходом. И еще, почему леди Мойя, всего лишь организатор проведения церемониалов, одним нажатием кнопки вызывает в свои апартаменты не простую стражу или охрану, которой так много в здании, а самого Главу Ордена. И что уж самое удивительное, что сам Верховный Понтифекс, словно какой‑нибудь караульный, бежит к ней по первому же зову…
В голове у Кейда была полнейшая сумятица. Он даже не знал, что ответить на все эти объяснения.
— Благодарю вас, сэр, что вы нашли время выслушать меня. Я все рассказал. Остальное вам известно.
Вероятно, на этом бы и закончился их разговор, но тут Фледвик напомнил о себе неуверенным покашливанием. Кейд тут же принялся рассказывать о данном старому учителю обещании о помиловании за содействие в секретном и срочном деле.
— Совершенно правильно, — охотно поддакнул Верховный Понтифекс, и Фледвик облегченно расслабился.
Арль вызвал охрану. Когда в комнату вошли три Оружейника, он торжественно указал на Фледвика:
— Это бывший Наставник Клейн–дао, Фледвик Зитс, вы наверняка помните, что был отдан приказ уничтожить его на месте, как маньяка–убийцу. Однако, я нахожу, что этот приказ был отдан ошибочно Зитс — преданный гражданин своей Империи, который оказал содействие Оружейнику Ордена в очень важном и секретном деле. Он совершил незначительные проступки, но все они искупаются его покаянием и раскаянием. Принесите бумагу, я напишу ему помилование за отличную, преданную службу Императору.
Кейд украдкой взглянул на Фледвика и заметил, что тот старательно смотрит в другую сторону. Он и сам‑то не мог забыть комнаты леди Мойи, а уж старый воришка и тем более. Кейду хотелось отвести учителя в сторону и объяснить, что внешние формы не всегда соответствуют содержанию. Что Верховному Понтифексу, как главе Ордена, очень часто приходится иметь дело с придворными и даже дамами, но внутренняя его жизнь подчинена законам Клейн–дао И гордость Ордена никогда не позволит себе нарушить заповеди философии. Наверняка, отношения между Арлем и леди Мойей не были тем… чем казались на первый взгляд.
Вероятно, Кейд бы действительно сказал все это старому учителю, если бы был полностью уверен в правоте своих мыслей. Но увы, он скорее пытался убедить самого себя, и сомнения по–прежнему одолевали его.
Кейд молча ждал, когда наконец Верховный напишет помилование, а затем поставит свою размашистую подпись, которую он так часто видел на официальных документах и приказах. Один из Оружейников капнул на лист термопластиком, и Арль быстро приложил к нему рукоять оружия с печатью.
Такую же точно печать Кейд, в нередких порывах сентиментального рвения, прижимал ритуальным жестом к груди, губам и лбу, потому что до нее дотрагивались рука и оружие Верховного. Он снова почувствовал, что краска заливает лицо. Чтобы немного прийти в себя, он поднялся и без разрешения подошел к Фледвику.
— Теперь с тобой все будет в порядке, — тихо заметил он. — Я сдержал слово. Ты был неплохим спутником.
Коротышка посмотрел на него в упор пронзительным, но каким‑то грустным взглядом.