— Так‑то! — в восторге выпалила женщине — Молодец! Ты, парень, как видно, совсем не дурак. Эй, Яна!
Томная брюнетка отплыла от группки девушек, которые тихонько беседовали в уголке, в ожидании клиентов. Она подошла к столу с продуманным изяществом. Серебристая подвязка на бедре зазывно поигрывала при каждом шаге, ярко выделяясь на фоне полупрозрачной ткани, которая не скрывала, а скорее подчеркивала прелести молодого женского тела.
— Яна, познакомься с моим другом, — рекомендовала мадам Кэннон. — Я для нашего Весельчака ничего не пожалею, — с нажимом произнесла она и многозначительно посмотрела на девушку. Потом повернулась к Кейду и подмигнула ему развратно и открыто.
— Неплохая рекламка для тебя, парень, — сказала девушка, провожая взглядом отходившую от стола мадам Кэннон. Голос у нее был хрипловатый, с грудными нотками. Кейд даже не знал, был ли он таким от природы, или девушка специально придавала ему интимность и зазывность. Она опустилась на стул и машинально приняли ту же позу, что и хозяйка Кэннон, наклонившись вперед и предоставляя взгляду Кейда почти всю свою смуглую, большую грудь.
— Да, — натянуто откликнулся он, отводя взгляд от роскошных женских прелестей. — Она очень добра ко мне.
— Стой, я тебя помню! — неожиданно выпалила девушка, нацелив на Оружейника тонкий пальчик. — Ты был здесь на прошлой неделе. Ну и вид у тебя был, брат! Мне такого еще видеть не доводилось!
Неожиданно она нахмурилась:
— Что с тобой, Весельчак? Ты что, перепил? Или не в себе? — она вопросительно уставилась на него.
А Кейду и в самом деле было не по себе. И он ничего не мог с этим поделать. Его вдруг ошарашило это обращение “брат”, произнесенное этой девушкой, да еще в таком месте.
— Ничего, — поперхнувшись, выдавил он.
— Ничего?.. — с сомнением переспросила она, но дальше этого дело не пошло. Девушка, как видно, уже привыкла иметь дело со странными типами. Она просто решила перевести разговор на другую тему: — Слушай, я вижу, ты не пьешь…
Кейд проследил за ее взглядом и только теперь заметил стаканчик с мерзко пахнущей жидкостью. Он отодвинул его, едва не пролив содержимое.
— Я тогда даже поспорила с Арлин… ты помнишь ее? Маленькая блондинка, вон там, в углу, — и Яна показала в сторону девушек.
Мелькнула сумасшедшая надежда, но сразу же и исчезла, как только он увидел девицу, на которую она показывала.
— Короче, она говорит, что пил ты не ликер… ну. она, конечно, может ошибаться, но я — то уж точно тебя помню. Такого парня, как ты, мне раньше видеть не доводилось. Нет, если не хочешь, можешь ничего мне и не говорить…
Она оборвала саму себя на вопросительной ноте. Кейд, припомнив данные ему инструкции, улыбнулся, глядя ей прямо в лицо, и продолжал улыбаться до тех пор, пока не почувствовал себя полным кретином.
Результат оказался непредсказуем и драматичен. Девушка присвистнула протяжно и низко, как бы говоря: да, парень, с тобой дела совсем плохи. На этот ее свист оглянулось сразу несколько человек, она вопросительно уставилась на парочку за столом, ничего не понимая. Потом посмотрела на него с таким уважением и обожанием, с каким разве что Новички смотрят на старейших Оружейников на поле Битвы в первый день своего крещения.
— Ну, брат! — выдохнула она.
— Извините, — придушенно выпалил Кейд, подскочил и кинулся вон из пивной.
Он ретировался с поля сражения, оставив за ней полную победу.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Заведение мадам Кэннон стало для Кейда отличной школой жизни в мещанском обществе. Уроки он усваивал быстро и довольно легко, все реже допуская ошибки. Хотел он того или нет, а учиться его заставляли обстоятельства. Профессиональная, годами тренированная наблюдательность позволяли ему отмечать слова, взгляды и жесты. Его отточенный в боях ум анализировал события. Он пытался выжить, и это ему удавалось.
Однако и заведение по–своему узнавало Кейда, во всяком случае то, что было необходимо. Для всех завсегдатаев этой пивной он был Весельчак, а нравы и законы подобных мест не позволяли соваться с расспросами насчет имени или положения. Да, о нем беспрерывно судачили, перемывая косточки изо дна в день. Про него болтали разные небылицы, у которых и оснований‑то не было. Но Кейду это было даже на руку. Пусть болтают. Чем больше сплетен, тем меньше вопросов Некоторые считали, что он из благородных, однако поговаривали об этом шепотом, за спиной, не приставая с назойливыми откровениями. Его полные карманы и болтливый язык Яны быстро создали ему нужную репутацию.
Конечно, его телосложение сразу же бросалось в глаза. По всей видимости, парень просто увлекался боевыми искусствами, вот и все. Дорогие безделушки? Очевидно, он был искусным взломщиком, взявшим за последнее дело приличный куш. Его очередные провалы памяти и странные манеры? Ну так и тому находилось вполне простое объяснение. Наверняка парень сидел на каком‑нибудь мощном наркотике. Это соответствовало и тому обстоятельству, что он совершенно не пил спиртное и не интересовался девочками, хотя они‑то уж из кожи вон лезли, чтобы обратить на себя его внимание.
Как отличный боец и отменный взломщик он превосходил большинство других завсегдатаев этого заведения: трусливых мелких воришек, нервных шулеров и грязных сутенеров. Как отъявленный наркоман, он не знал себе равных среди дружелюбных, аккуратно одетых мошенников, которые иногда забегали сюда. Все они, начиная с приличных граждан, и заканчивая последними проходимцами, пользовались слабенькой травкой, от которой потихоньку балдели, сидя где‑нибудь в уголке заведения, он же употреблял нечто такое, о чем говорили в полголоса, да и то, косясь по сторонам. Уже один этот факт делал его кем‑то вроде героя среди этого пустоголового сброда. Мадам Кэннон подобные сплетни не одобряла, и уж тем более не терпела наркоманов — у нее как‑то была крупная неприятность на этой почве. Однако девочки просто балдели от всего этого, и заткнуть им рты было просто невозможно.
Вечерами Кейд сидел в пивной за угловым столиком почти под лестницей, и нетронутый бокал вина стоял перед ним. Карлин, который, нарушая все законы, одевал мещанок в наряды для благородных дам, снял с Кейда мерку, и вскоре обменял кое–какие золотые побрякушки на целую пачку зелененьких и синеньких. Старик торговался до бесконечности за каждую мелочь. Однако хозяйка Кэннон взяла Кейда под свое крылышко и крикливо возмущалась каждый раз, когда старый жулик пытался обмануть парня. В итоге у Кейда появилось два комплекта приличной гражданской одежды и пара пачек денег. За комнату и еду было заплачено на две недели вперед, и теперь он мог спокойно заниматься своим делом, ради которого, собственно, сюда и явился — искать девушку из секты Кайро.
Благоразумно спрятав остаток золотых безделушек в тайник, расположенный сразу же за стенными полками, Кейд приберег себе средства на всякий случай, если вдруг понадобится бежать отсюда, или если пройдет время и деньги кончатся.
Дело осложнялось тем, что вопросов он задавать не мог — это сразу же вызвало бы подозрение среди обитателей заведения. Поэтому ему оставалось только ждать и держать ушки на макушке, улавливая любую информацию, способную привести его к этой девушке. Каждый вечер он садился за столик лицом к двери и приглашал каждого посетителя выпить и потолковать. Поскольку Кейд оказался весьма щедрым компаньоном, многие охотно отвечали на его вопросы, какими бы странными они не казались.
Постепенно, все стали привыкать к его необычному поведению. Впрочем, завсегдатаям пивной было плевать на чужие манеры, лишь бы поставили стаканчик–другой. Кроме того, в заведении было полно болтливых девушек, которые общались едва ли не с половиной города. В определенной степени и они помогали ему. Никого в сущности не удивляло, что симпатичный молодой парень ищет девушку, которая ему очень понравилась. Это было в порядке вещей в мещанской среде. Однако ни его усилия, ни старания девиц мадам Кэннон никаких результатов не дали. Никто девушку больше не видел, ничего о ней не слышали.