Кейд внимательно вглядывался в экран, наблюдая, как крохотная точка начинает расползаться на отдельные три, приобретая форму правильного треугольника. С каждой секундой они становились все отчетливей. Теперь у него не осталось никаких сомнений.
— Скутеры, — упавшим голосом признал он. — Интересно, какие — грузовые, буксиры, разведчики или истребители.
— Не знаю, — огрызнулась девушка, все еще сердясь на него. — Я — не Оружейник. Скорее всего истребители.
Кейду с трудом в это верилось. Истребители были предназначены для акций уничтожения. Они подлетали к своей жертве на допустимо малую дистанцию, выравнивали скорости, а затем таранили корабль–цель, разбивая его бронированной носовой частью. Для всех, кто попадал под такой удар, подобная операция могла кончиться только одним — смертью.
— Они, наверное, не знают, что ты на борту, — растерянно произнес Кейд.
— Я вижу, ты все еще живешь в своем собственном розовом мире, — саркастически заметила леди Джослин. — Ты по–прежнему пытаешься соблюдать этические правила, когда остальные уже давно наплевали на них. Я — это только хороший предлог для атаки. Им нужен ты, живой или мертвый. А раз так, стесняться в средствах и методах они не станут, — ее слова звучали жестко и сухо. Каждое слово хлестало, как пощечина. Он чувствовал себя виноватым, потому что сам втравил ее в это рискованное мероприятие. — Если бы ты послушал меня, ничего бы этого не случилось. Впрочем, говорить об этом поздно. Что ты собираешься предпринять? — ее тон стал резким и деловым.
— Попытаюсь оторваться от них… если получится, — он подлетел к пилотскому ложементу и опустился в него. — Могу попробовать перевести корабль на крейсерскую скорость, — однако он и сам понимал, что максимальная скорость грузового скутера — черепаший ход для истребителей. — Если те пилоты не слишком опытны…
— Они все там поопытней тебя! — резко отрезала девушка.
У него вдруг мелькнула мысль: а известно ли ей, что на истребителе обязательно несколько пилотских составов, и все на боевом дежурстве, все разрабатывают маневр с целью захвата и уничтожения противника? Они всегда ждали, когда единственный пилот корабля–цели устанет от изматывающего режима работы и допустит ошибку. Они гнались за жертвой, сменяя друг друга, как волчья стая добычу. И когда наступал момент, пилот корабля начинал повторять тактические маневры, вот тогда‑то они и ловили его.
Он настроил кормовой радар на максимальное увеличение, и получил изображение трех уродливых скутеров. Размерами они были немного меньше его грузового, сплющенные бронированные носы… это действительно были истребители.
— Послушай меня, Кейд, — это был не приказ и не просьба. В ее тоне проскользнули такие нотки, от которых ему стало не по себе Все его внимание переключилось на ее слова
— Слушаю, — сосредоточенно отреагировал он.
— Тебе придется сражаться с ними. Другого выхода нет
Он недоверчиво взглянул на нее.
— У нас на борту есть орудия, — неуверенно произнесла она, старательно отведя взгляд.
— Ты понимаешь, о чем говоришь?! — выпалил Кейд ошарашенно.
— Понимаю, так же как и ты, — парировала она со злостью. Она посмотрела ему прямо в глаза. — Это наш единственный шанс, Кейд! Ты должен в них стрелять! — приказала она.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Услышать подобное из уст ленивого и распущенного Оружейника — марсианина, погибшего во Франции, было ужасно. Но ее слова рвали его сердце на части.
— Пойми, вопрос стоит о жизни или смерти, Кейд! — молила она, совершенно забыв о приличии и стыде.
— Наши жизни! — презрительно бросил он, и даже криво усмехнулся. — И что это будет за жизнь, если наша совесть омрачится подобными воспоминаниями?
Это возмутило ее:
— Тогда ты должен сделать это ради Империи!
— яростно выпалила она. — Ради выполнения нашего задания!
— Какого задания? — он рассмеялся ей в лицо. — Ради лжи, фарса и гнусной шутки из уст Верховного Правителя? Зачем мне вся эта прогнившая Империя? Зачем мне бессильный Император, Верховный Правитель–убийца, лживый распутник вместо Верховного Понтифекса? У меня не осталось ничего, леди, кроме решимости не запятнать себя!
— К чертям собачьим! — неожиданно взорвалась она, больше уже не пытаясь его упросить. — Твои рассуждения о доблести и чести — сплошная глупость! Ты как сопливый мальчишка, отпрыск мещанина, трясешься при одном упоминании о Биту–пять или Бифай–во!
— Я не боюсь Бофий–во и не верю в эти сказки, — холодно парировал Кейд, задетый за живое. — Я знаю, что есть множество порочных и бесчестных вещей, и делать их я не собираюсь. Я жалею, жалею, что ты вообще это произнесла.
Как видно, внутри у нее все клокотало от гнева, однако она сумела взять себя в руки.
— Ну хорошо, раз так, то мне придется тебе кое‑что рассказать. Я не собираюсь брать с тебя слово, что ты никому этого не расскажешь. Твое обещание было совершенно бессмысленным. Но я надеюсь, что когда придет время, ты скорее позволишь им замучить себя до смерти, чем скажешь то, что я сейчас открою тебе.
Кейд угрюмо молчал. Он уже решил для себя: что бы она не говорила, он не станет ей уступать.
— Ты никогда не слышал о таком понятии, как “история”, Кейд?
Он с удивлением поднял на нее глаза. Подобное он уже слышал однажды в заведении мадам Кэннон, от того, старого сумасшедшего, которого потом стражники забили насмерть в тюрьме. Этого бывшего грабителя Кейд считал просто–ненормальным, и даже представить себе не мог, что услышит такие же слова от кого‑то другого, тем более от нее — леди Джослин, племянницы Императора.
Она сосредоточенно нахмурилась. Лицо ее стало серьезным.
— История, — начала она спокойно, — это правдивое повествование об изменениях социальной организации человечества, происходящих с течением времени.
— Но… — начал было Кейд, недоуменно глядя на леди Джослин.
— Не перебивай! — оборвала его та торопливо — Знаю, ты скажешь, что это нелепая бессмыслица. Что “изменения” и “социальная организация” — понятия, противоречащие друг другу. А само сочетание “изменения социальной организации” — ничего не значащий набор слов. Но ты не прав, — она резко качнула головой, словно подтверждая сказанное.
— Я не могу рассказать тебе, откуда мне это известно, но уверяю тебя, за всю историю существования человечества существовало огромное количество форм социальной организации. Мир не был создан десять тысяч лет назад.
Ее убежденность произвела на него сильное впечатление. Может она тоже сошла с ума, как тот бывший грабитель? Или она вновь играет с ним, как обычно, не раскрывая собственных тайных целей?
— Попытайся понять следующее: десять тысяч лет назад существовала социальная организация без Империи. Но она была полностью уничтожена людьми, которые вели прицельный огонь прямо с воздуха. Это была неравная, страшная война, где жертвами становились старики, женщины и дети. Военные, пользуясь летательными средствами, уничтожали с воздуха гражданское население. Они стреляли по жилым домам, по учреждениям, громили деревни, поселения, бомбили города. Они убивали всех, даже беременных женщин и младенцев в люльках. Они отравляли воду и пищу, и люди умирали в страшных мучениях. Города и деревни заполнялись трупами, их никто не хоронил, и вскоре все это превращалось в зловонные очаги гниения. Социальная организация оказалась разрушена. Люди, оставшиеся в живых, покидали города… да, Кейд, они покидали те самые города, в которых мы сейчас живем. Даже названия их не изменились. Они уходили в леса, подальше от цивилизации и там жили, как дикие звери, добывая пищу своими руками, умирая от болезней. Они страдали, потому что знали и более счастливые времена, но ничего не могли вернуть.
Кейд, как зачарованный слушал ее рассказ, стараясь вникнуть в каждое слово.
— Но постепенно, год за годом, они стали забывать о страшной трагедии, которая их настигла. Они помнили лишь одно, что смерть всегда приходит с неба. Вот откуда и пошли все эти страшные легенды об ужасах воздушной войны.