Пару дней спустя начался первый преподавательский день.
Школьная мастерская не сильно отличалась от виденной в детстве — пять рядов по шесть верстаков, слесарные тиски средних размеров, по правой стене ряд шкафчиков с фамилиями, в которых ученики держали мелкий инструмент, заготовки и прочее. По левой стороне вдоль окна два токарных и два фрезерных, очень древних годов выпуска, напольный сверлильный, ленточная пила по металлу, два точила, компаратор и стол с разметочной плитой, накрытой промасленной бумагой. Рядом с доской большой инструментальный шкаф, под столом — второй поменьше, для более хрупких предметов.
Только отпер школьную мастерскую и едва успел убрать дождевик в шкаф, как в класс стали заходить парни и девочки, это были четвероклассники. Удивился их возрасту, но потом сообразил, что год-то длиннее и это по-старому шестой класс.
Начал с переклички по журналу, отмечая, все ли здесь. Большинство ребят и некоторые девочки носили школьную форму, бывшую гибридом между старосоветской школьной и английской солдатской парадкой, только пиджаки зеленые, а брюки очень темносиние, почти черные. Под ними ребята носили рубашки или поло, причем похоже что форма просто имела варианты для удобства. Девочки были кто во что горазд — кто в форме, только пиджак приталенный и шире в бюсте, кто в платьях, а две сестрички — в перешитом на их рост флектарне. Запомнить имена сразу не смог, но убедился что все на месте. Спросил, кто что умеет делать руками, начав опрос с дальней парты или скорее верстака.
Оказалось, что многие чуть знакомы со слесарным делом, половина чуть со столярным, почти все умеют готовить, хотя домашнее хозяйство было отдельным предметом, и меня не волновало, так как учил ему школьный повар, у которого всякий ученик пять дней в году работал помощником по кухне, заодно учась готовить.
Перешел к опросу по своему списку — тут все оказалось хуже. Предмета черчения в школе просто нет, хотя на рисовании есть графика, а в географии — основы картографии.
Остаток занятия посвятил основам черчения и плоскостной разметки. На дом задал нарисовать чертеж поплавка сливного бачка туалета, у кого он есть, или вычертить свой складной ножик.
Второй парой были пятиклассники. Опрос показал, что слесарное дело в части ручного инструмента они почти прошли, а в журнале значились основы токарного дела. Повторил рассказ про основы теории резания, углы заточки резцов и способы контроля правильности этой самой заточки, тут звонок и прозвенел. Задал на дом нарисовать ножницы и разобрать, где какая плоскость, и какой угол резания.
Шестиклассники, по староземельному что-то между 9 м и 10 м, выглядели как 15–16 летние подростки. Девушки в меру развития старались выпячивать грудь и красиво вилять попой, проходя мимо. Парни переглядывались с подругами, а за верстаки многие встали парами за соседние. Чтож, нормальное развитие при достатке еды и хорошем климате без зим и холода. По журналу и планам прошлых годов, значились основы сварочного дела. Посвятил занятие теории — что такое сварочная ванна, как идет кристаллизация, и остальной теории сварки, сколько успел. Задал на дом зарисовать любую металлоконструкцию вроде ворот, и надписать, как какие швы называются и в какой последовательности варятся.
Заполнив журналы, зашел к Томасу доложить, что занятия провел успешно, ответил на пару его вопросов и вернулся домой гравировать биллов заказ. Сначала перенес рисунок на затвор, потом стал прорезать контуры всех элементов маленьким молоточным резцом, как бы закрепляя разметку. Следующим была выборка фона вокруг листьев и насечка «замка», в который будет вбиваться тонюсенькая, всего треть миллиметра, золотая или серебряная проволочка, за этим занятием день и прошел.
Дождливый сезон для нас был интересным и содержательным, вопреки всему, услышанному за первую неделю от местных и особенно орденцев. Разумеется, гравировать весь здешний день напролет не собирался — глаза не выдержат, приходилось чередовать виды работ, и к шести готовым винтовкам, из которых одна была на витрине, а пять в пирамиде в подсобке, постепенно добавлялись детали новых, по моим подсчетам к началу сухого сезона должен был закончить тридцать штук, и сделать хотя бы первые два самозарядных буллпапа со сменными стволами 375 и 416. И на эскизе, и в чертежной программе он выглядел красиво и надежно — и запас прочности казенника и затвора, и просто внешние обводы. Автоматика на сочетании газоотвода с длинным ходом затворной группы хоть и была довольно сложной для понимания и объяснения, но состояла из небольшого количества не слишком сложных деталей, что давало шанс получить очень надежное охотничье оружие. Снайперским оно стать не сможет — откат половины винтовки, если считать по массе, обещал комфортную отдачу, а газоотвод — повышение надежности перезарядки. Посчитанный момент инерции как у Штайр АУГ скорее всего дал бы шанс в крайнем случае сделать несколько выстрелов одной правой, прижимая приклад к плечу.