– Увы, Александр Яковлевич, увы. Тут пока особых успехов нет – можно сказать, все только начинается, да-с. Но и без этого есть чем порадовать. Вот, прошу, все как вы и заказывали!
Теперь Александр держал в руках нечто, очень похожее на легенду. «Маузер К96», любимое оружие будущих революционеров. А что, похож, даже очень! Только магазин отъемный и калибр в три линии. Вот это вес у кобуры-приклада! Да им одним убить можно, если удачно кинуть и попасть. А, еще и запасные магазины в него впихнули, тогда понятно. И все же тяжеловата будет штучка, особенно для постоянного ношения на поясе. Зато как дубинка просто выше всяких похвал. Да. Линейка пистолетов вышла просто на загляденье, вернее, на любой вкус, цвет и размер».
– Очень хорошо, Валентин Иванович, я завтра же, прямо с утра, поработаю на стрельбище и надеюсь, замечаний будет немного. А как идут работы по новым боеприпасам?
Когда в опытный участок торопливо зашел Григорий, принеся с собой стойкий запах сгоревшего пороха и оружейной смазки, князь с непонятным выражением на лице разглядывал пилу. Никелированную ампутационную пилу номер два, из большого хирургического набора, сверкавшую в отраженном свете солнца своими мелкими, но даже на вид очень острыми зубчиками. Неприятно так сверкавшую, очень неприятно.
– Командир, ну наконец-то!!!
– Здравствуй, Гриша. Смотри какая штучка! Прямо мороз по коже, как подумаю, для чего она предназначена!
– Да?.. И для чего?
– Ноги-руки отпиливать живым людям. Ты чего, мне не веришь, что ли?
Гриша гулко сглотнул и стал не таким жизнерадостным, а когда кинул взгляд на верстак, то еще больше посмурнел. От вида всевозможных зажимов, непонятных крючков-ножичков и прочих блестящих железяк самого что ни на есть хищного вида, сильно смахивающих на обычные инструменты… самого обычного палача.
– Что, правда, что ли? И зачем это надо – у живых людев ноги пилить?
– Ну как же? Для их же пользы. Бывает, потом еще и благодарят. Иногда.
Всю сценку испортил Греве: внезапно закашляв, он отвернулся и затрясся в конвульсиях смеха. Его примеру последовал Александр, а следом и мастеровые, измученные длительным молчанием, жизнерадостно заржали. Но тут же спохватились и сделали вид, что ничего такого и не было, потому что смеяться над начальством в присутствии этого самого начальства – ну его, от греха подалее. Опять же говорят, что для жалованья очень вредно. Последним заулыбался сам Григорий, сообразивший, что его попросту разыграли.
– Ну видел бы ты свое лицо! Уж прости, не удержался. Кстати, ты же как-то раз попадал в лазарет и на столе у хирурга побывал – неужто не видел ничего подобного? Мне вон той ерундовиной рану чистили разок, так на всю оставшуюся жизнь запомнил.
– Видел? Да чего я там видеть-то мог? Седмицу только и дали поваляться, а потом на излечение выпнули. Это… Мож, до столовой дойдем, а?
Греве и князь переглянулись, прислушались к своим животам. Зря старались, Гришина утроба своим урчанием заглушала все.
– Хорошее, а главное, очень своевременное предложение!
Зинаида Меркуловна оказалась женщиной не только бойкой, но еще и пунктуальной: ровно в два часа дня она подошла к охраннику и заявила, что ее ждут. Тот оглядел ее, уделив особое внимание затейливой вышивке на пышной груди, и лениво поинтересовался:
– Кто ждет? Ежели насчет работы, так энто тебе в управу надо. Только я и так тебе скажу: не нужон пока никто.
– Мне к Александру.
– Тут Александров много, к какому именно?
Страж ворот как-то странно поперхнулся, непроизвольно вытянулся по стойке «смирно» и разгладил складки на своей форме.
– Вы это, обождите немного, щас все устроим!
Рысью убежав в караулку, охранник почти сразу же вернулся обратно в компании старшего смены. Тот был приветлив так, будто увидел собственную жену после долгой разлуки, отчего Зинаида даже оглянулась в сомнении – точно ей улыбаются? А то, может, кто за спиной стоит да рожи корчит. Поинтересовавшись драгоценным именем уважаемой посетительницы и кивнув самому себе, старший охранник повел швею по аккуратно ухоженным дорожкам, мимо больших цехов из красного кирпича, красивых клумб с цветами и деловито спешащих мастеровых. Шли недолго, и чем ближе подходили к невысокому заборчику из толстых досок, тем чаще украдкой крестилась женщина: такое впечатление, что невдалеке от них кто-то оживленно воевал – до того часто звучали хлопки выстрелов.
– Это что у вас такое тут творится-то?
– Да вы не обращайте внимания, Зинаида Меркуловна. Вот тут на лавочке немного обождите, я быстро обернусь.